– Будем праздновать по-купечески! – усмехнулся господин Салахов. – Негоже проводить Новогоднюю ночь в санях.
Заказали шампанское, коньяк, крабов, икру с блинами, горячие отбивные. Анна Наумовна любила и умела хорошо поесть, – она знала толк в стерляди, расстегаях и сотнях блюд, которые Юрий ни разу не пробовал.
– Может, еще мороженое?
– Нет, благодарю, я сама сейчас как мороженое! Лучше попросим принести нам горячего чаю с лимоном и медом.
– Мой дед, Платон Иванович, был бы очарован вами! – сказал он, глядя, как Анна со знанием дела беседует с официантом. – Откуда у вас такие познания в еде?
– Это природное! – смеялась она. – Расскажите мне о ваших предках. Мне кажется, вы очень озабочены в связи с ними.
Юрий смутился. Он сделал вид, что наливает коньяк, мучительно соображая, как ему ответить. Анна порой пугала его своей проницательностью. Чего вдруг она решила задать ему вопрос о предках? Хотя он сам завел разговор об этом, вспомнив деда…
– У нас славный купеческий род, – выдавил он, подыскивая повод сменить тему. – Мои предки торговали зерном, лесом, кожей и золотом. Как вы относитесь к сему презренному металлу?
– Вовсе он не презренный, – возразила Анна Наумовна.
– Приятно, что вы так думаете. Люди не могут обойтись без торговли и торговцев. Они пользуются их услугами, и презирают их. Почему?
Госпожа Левитина помолчала, подняв рюмку и разглядывая цвет коньяка. Она улыбалась чему-то далекому, не имеющему отношения ни к Новому году, ни к этому ресторану, ни к Юрию…
– Потому что торговля, – удел плебеев! – наконец, сказала она. – Это шутка, разумеется. Любое ремесло, доведенное до совершенства, является настоящим искусством. Не столь важно, что вы делаете, сколько то,
– Я люблю вас, Анна, – неожиданно произнес Юрий, глядя ей в глаза.
Госпожа Левитина сделала вид, что увлечена мыслями о торговцах. Официант принес отбивные, и она перевела разговор на рецепт приготовления сочного мяса.
– А в качестве гарнира я предпочитаю грибы.
– В сметане? – улыбнулся Юрий.
Он решил не развивать скользкую тему. Анна была ему слишком дорога, чтобы рисковать. Если она сейчас скажет «нет», изменить это будет гораздо сложнее. Господин Салахов умел добиваться своего не только в бизнесе. Он займет выжидательную позицию, и ни в коем случае не будет настаивать и «давить» на женщину. Иногда эта тактика хороша, но только не с Анной.
Пока она ела, Юрий украдкой рассматривал ее лицо. До сих пор ему не удавалось как следует изучить выражение ее глаз. Необычный оттенок спелой сливы придавал им мерцающую глубину, в которой надежно прятались ее истинные чувства. Интересно, о чем она сейчас думает?
Анна Наумовна размышляла о том, как странно действует на нее обаяние этого мальчика, – вернее, молодого мужчины, – который так внимательно изучает ее. Молодость привлекательна горячими порывами и любовным безрассудством, которые так редко проявляются в зрелом возрасте. Но любовное безумие коварно… Оно увлекает доверчивое сердце, как ураган увлекает цветы и листья, обрывая их со стеблей и веток, чтобы потом безжалостно бросить где попало, в момент, когда сила ветра иссякнет.
Земные пути вымощены разбитыми сердцами.
Еще она думала о том, какое тонкое искусство – отдаваясь любовному порыву, сохранить свои корни, не дать лишить себя опоры, удержаться на этой невидимой, неощутимой грани между страстным влечением и подчинением чужой воле.
– Потанцуем?
Юрий увлек ее в центр зала, на свет. Он прекрасно вел, выполняя незамысловатые па медленного танго. На них обращали внимание. Анна, в темно-лиловом платье с длинным узким вырезом, гладко причесанная, с букетиком искусственных фиалок в собранных на затылке волосах, и Юрий – широкоплечий, подтянутый, в светлом костюме и галстуке, – выглядели весьма экстравагантно. Разница в возрасте хоть и не бросалась в глаза, но все же была видна. И это еще больше возбуждало интерес.
Юрий ничего не говорил ей, и она тоже молчала. Это молчание объединяло их, как объединяет людей некая общая тайна, в которую не посвящены все остальные. Их тайна была особенно жгучей, оттого, что они скрывали ее даже от самих себя.
– Почему в праздничные дни по телевизору совершенно нечего смотреть? – возмущалась Изабелла Юрьевна. – Особенно на Новый год! Я просто умираю от скуки…
Она пришла к Динаре пораньше, помогать готовить. Между делом они выпили полбутылки вина, и госпожа Буланина была слегка навеселе.
– Зато ты вчера повеселилась, как следует, – улыбнулась Динара, намекая на день рождения Альшванга.
– Не говори! Было так…захватывающе! Только вот кончилось не совсем хорошо.
– Да, бедный Герман Борисович… У него случился инфаркт?
– Ага, – кивнула Буланина. – Представляешь? Я сегодня с утра звонила в больницу: врачи говорят, что состояние стабильное, и, возможно, все обойдется.
– Фаворин тоже был?
– Был! В парике и старинном костюме он мне показался таким загадочным…и очень серьезным. Я даже
