приказывает мне уснуть... Уснуть и не просыпаться... уснуть...
Его веки смежились, и он отключился. Матвей приложил пальцы к артерии на его шее. Пульс бился медленно, слабыми толчками...
– Эй, ты! – потряс он пленника за плечо. – Эй! Кончай придуриваться...
– Он не придуривается. Он... Слушай! – спохватилась Астра. – Надо его развязать. И позвонить Борисову. Пусть приезжает и разбирается, что делать с этим... лунатиком.
– Ничего себе – лунатик! Он убийца...
Тело молодого человека обмякло, стало совершенно безвольным, податливым, как тряпичная кукла. Такое полное, внезапно наступившее беспамятство приводило в недоумение. Матвей отбросил в сторону покрывало, в которое был завернут администратор, ослабил путы, но освободить совсем его руки и ноги не рискнул.
– Вдруг он притворяется? Еще даст стрекача! Лови его потом по всему лесу!
Небо вверху, между кронами деревьев, посветлело. Где-то в ветвях вспорхнула первая, пробужденная тусклой зарей, птица. С мокрых кустов капала роса.
Астра вытащила из кармана мобильный и набрала номер начальника службы безопасности компании «Юстина»...
ГЛАВА 32
– Ты что-нибудь понимаешь? – устало спросила она, когда Борисов увез в больницу бесчувственного администратора.
– Он убийца, – упрямо повторил Матвей. – Опасный для общества безумец!
– Его вина недоказуема... а признание свое он повторять не станет. Боюсь, он вообще не проснется...
– Иди ты!
– У него вид был, как у покойника.
– Врачи быстро приведут его в сознание... – неуверенно возразил Матвей.
– Сомневаюсь.
– Намекаешь, что парня сморила летаргия[28]?
– А что же еще, по-твоему?
– Вот черт! – он с усилением потер затылок. – Ладно... главное, он теперь не сможет никого убить! По сути, он обезврежен. Но только пока спит.
Борисов, уезжая, пересел в «Рено» администратора, а Матвею и Астре оставил свою служебную машину. Когда они вернулись в гостиницу, было около десяти утра. Портье жевал бутерброд и запивал его чаем. Он удивленно поздоровался с постояльцами:
– Я не заметил, когда вы вышли...
– Мы каждое утро делаем пробежку и разминку на свежем воздухе, – улыбнулся ему Матвей.
– Я, наверное, ставил чайник...
Он привстал, провожая их взглядом. Мокрые внизу штанины и налипшая на кроссовках трава подтверждали слова мужчины. Женщина устало опиралась на его руку.
Портье со вздохом вновь принялся за бутерброд с колбасой. Физическим нагрузкам он предпочитал бдения у телевизора. Сегодня будет футбольный матч: его любимая команда играет с итальянцами...
В номере Астра сразу отправилась в душ, выкупалась и улеглась на кровать. Матвей успел убрать скрученные из вещей, попавшихся им под руку, валики, изображавшие двоих спящих людей.
– Я все-таки не понимаю, – пробормотал он. – Из-за чего Долгушина затеяла весь этот спектакль с Донной Луной... с подземельями? Втянула в него секретаршу? Калмыкова?
– Три века тому назад Донна Луна приезжала в Москву в поисках Магистериума... или Глаза Единорога, как его называли адепты «тайных искусств»... Дай-ка сюда тетрадь!
Она бережно листала страницы, пробегая глазами по строчкам.
– Ага... вот... Sworthy собиралась «повторить попытку, когда наступит новый благоприятный момент...» Полагаю, он наступил. Нынешняя Смуглая дама решила обставить все с максимальным приближением к прошлому... похожие обстоятельства и действующие лица должны были вызвать из прошлого главного героя...
– Хочешь сказать, что этот герой – Брюс?
– А разве нет?
– В данном случае, Донной Луной был мужчина...
– Я на месте Долгушиной тоже не взяла бы на себя роковую роль, которая однажды уже привела Донну Луну к погибели.
– Однако это ее все равно не спасло... Опять смерть в огне, – задумчиво отозвался Матвей. – Но почему Смуглая дама наняла тебя для расследования придуманного ею преступления?
– Во-первых, чтобы окольным путем вовлечь меня в поиски Магистериума. Во-вторых, я не исключаю, что она действительно опасалась за свою жизнь. Первая попытка добраться до реликвии окончилась для Sworthy плачевно. Следуя логике «писем из шкатулки», за Смуглой дамой кто-то стоял – грозная и мрачная фигура ее неведомого покровителя. Должно быть, нынешняя ситуация и в этом схожа с той. То есть... главный режиссер пьесы остается за кулисами...
Астра вспомнила слова покойной Долгушиной: «Она все умело подстроила, а сама осталась в тени...» Эта фраза относилась к Леоноре Истоминой. Но могла служить и намеком на кого-то другого! Впрочем, любое изречение бухгалтерши следовало подвергать сомнению. Если в них и были капли правды, то они терялись в море самой беззастенчивой лжи.
– Зачем я-то ей понадобился?
Матвей знал ответ на собственный вопрос, но хотел услышать это от Астры. Убедиться, что он не такой же псих, как администратор из «Гвалеса».
Она поманила его к себе и прошептала:
– Никто лучше самого Брюса не знает, где спрятан Глаз Единорога...
– Ты уверена, что я...
– Кто нашел место, где стояла скульптура Бахуса? – не дослушала Астра. – Скажешь, ты случайно откопал фляжку?
– Чисто интуитивно.
– А если твою интуицию кто-то направляет? Помнишь огонек свечи в парке?
– Тебе показалось.
– И тебе?
– Мы слишком увлеклись, – недовольно проворчал он. – Фляжка оказалась пустышкой... она вполне могла сбить с толку такого лопуха, как наш пленник... Но даже он почувствовал подвох!
– Не важно. Мы поймали его на эту приманку. Значит... идея со статуями не лишена смысла...
У Матвея перед глазами промелькнули строчки, начертанные нервной рукой Sworthy. Она писала о чистоте и девственности... посланница Единорога... Донна Луна...
Астра вдруг села, сдвинула брови и подняла кверху указательный палец.
– Пророчество Тэфаны, – медленно произнесла она.
– Ты тоже об этом подумала?
– Собирайся! Немедленно едем в Москву... – И предупреждая его возражения, добавила: – Сначала – в Москву!
Москва
Школа практического гипноза имени ее создателя, доктора наук и обладателя многих почетных званий, господина Жербилина, располагалась на втором этаже медицинского центра, специализирующегося по проблемам психосоматических заболеваний. Здание с античным портиком и высокими окнами хранило следы недавнего ремонта – повсюду стояли запахи краски и лака, мешки со строительным мусором, в воздухе висела известковая пыль.
Двери многих помещений и кабинетов были открыты настежь для проветривания и просушки. Мебель громоздилась в холлах и коридорах.
– Надеюсь, мы хоть кого-нибудь здесь застанем, – сказал Матвей, заглядывая в пустые комнаты, где
