Никитская растерялась. Ее взгляд метнулся и замер. Она напряженно выпрямилась и сглотнула.
– Н-не знаю… все может быть. Дима пил в последнее время. И как они оказались вместе в машине?
– Он вообще способен убить человека?
– Вы ведь в курсе, что Дима был пьян до беспамятства, – сказала Лена. – А в таком состоянии люди не отвечают за свои поступки.
Господин Пономарев назвал средство, обнаруженное в крови Никитского, и спросил, принимал ли он его.
– Да, – ответила Лена. – Это его лекарство. Он плохо спал, нервничал…
– А когда он принимал таблетки?
– На ночь, – нехотя сказала она. – Может быть, и днем… но я не видела.
– Вы ссорились?
– А кто не ссорится? – раздраженно воскликнула Никитская. – Вы не ссоритесь со своей женой? Мы живем вместе пятнадцать лет! При чем тут наши отношения? Вы не там ищете, господин адвокат. После ссоры с женой не идут убивать любовницу.
Пономарев молча смотрел на Лену. Она была измучена, подавлена. Конечно, кому приятно, когда мужа обвиняют в убийстве. Но ее явно тревожило что-то еще. Похоже, она боится. Но чего? Кого?
– Вам не страшно?
– Страшно, – выпалила она неожиданно для самой себя.
– А чего вы боитесь, Елена Владимировна?
– Всего! Того, что случилось с Галиной… и может случиться с Димой. Что с ним будет?
– Это решит суд, – ответил Артем.
Лена Никитская заплакала, беззвучно и очень горько. Слезы катились по ее похудевшим щекам, она их вытирала тыльной стороной ладони.
– Я была очень сердита на Диму, но не хотела, чтобы с ним случилось… такое. Он… хорошо поиграл на моих нервах. Все эти его бабы! Вы представляете, каково жить с человеком, который открыто волочится за каждой юбкой? Мне давно следовало разойтись с ним.
– Елена Владимировна, вспомните, как прошел тот день.
Лена задумалась, наморщив лоб.
– Как обычно. Утром Дима ушел на работу, мрачный, чем-то недовольный. Впрочем, это стало его привычным состоянием, так что я не удивилась. Потом… я убирала в квартире, готовила обед, смотрела телевизор… Вечером разогрела ужин, ждала его, но… он не пришел вовремя с работы.
– Такое раньше случалось?
– Да. Он мог пойти куда ему вздумается, а я не имела права даже спросить, где он был. Являлся поздно, иногда посреди ночи, пьяный… Я не стала ждать и уснула. А рано утром мне позвонили… пригласили на опознание.
– Что вы сами думаете? Это Дмитрий убил Галину Яковлеву?
– Вы меня уже спрашивали! – взорвалась Никитская. – Сколько можно? Решили меня запутать? Мне нечего скрывать. Раз Галина оказалась в его машине, мертвая… и он был за рулем, сидел и спал… Кто же еще мог это сделать?
Господин Пономарев уже задавал себе этот вопрос и не смог на него ответить. Действительно, Никитский приехал в бар, напился… как-то оказался за городом, с мертвой женщиной на заднем сиденье своей машины. Экспертиза установила, что Яковлеву убили не где-нибудь, а в автомобиле Дмитрия Сергеевича. То есть версия, будто бы кто-то притащил и посадил туда труп, отпадает. На ноже – только отпечатки пальцев Никитского.
«Почему же я сомневаюсь? – спрашивал себя Артем. – А потому, что никак не могу найти мотива. Ревность? Шантаж? Но если бы Дмитрий Сергеевич и решился на крайние меры, то обставил бы все по- другому. А то он словно нарочно подстроил так, чтобы ни у кого не возникло никаких сомнений, кто и как убил Яковлеву!»
– Могла Галина Павловна шантажировать вашего мужа? – на всякий случай спросил Пономарев.
– Шантажировать? Но чем? Дима вел бизнес честно, никаких серьезных нарушений не допускал… Никаких особых тайн у него не было…
– Тогда что же? Ревность?
Лена Никитская расхохоталась.
– Ревность?! Боже мой! Разве он знал, что это такое?! Он сам никогда не ревновал… Ему было все равно! Чтобы из ревности убить?! Это смешно. Дима изменял мне на каждом шагу… он просто не мог без этого. А вы говорите, ревность.
– Елена Владимировна, вы изменяли своему мужу?
Артем хотел прямо спросить ее о связи с Яковлевым, но в последний момент передумал. Интуиция подсказала ему, что не следует делать этого. Пока.
– Вы не можете требовать от меня ответа, – заявила Никитская.
– Конечно. Я и не требую. Если не хотите, можете не отвечать.
Больше говорить было не о чем. Адвокат вышел из квартиры Никитских с тяжелым сердцем. Ситуация не стала яснее. А чего он ожидал?
