Ночь Темной Луны повсюду одинакова. Перемена мест не влияет на ее колдовской призрачный блеск…
Сияющая фигура в плаще готовилась к встрече. В комнате с высокими лепными потолками и бархатными шторами витал запах Темной Луны – особенный, ни на что не похожий: он будил спящие в тайниках души желания, пылкие страсти и жажду объять необъятное, изведать все, заглянуть в скрытые лица иных миров, лукавые и ускользающие, как наркотические сны…
Для возжигания Благовоний Темной Луны берется золотая древесина сандала, пачули [42] и мирт, десять капель масла жасмина, четыре капли масла ромашки. Аромат Тьмы заволакивает сознание возбуждающей дымкой, сквозь которую горит неугасимый огонь стремления к Власти и Могуществу!
Фигура в черном плаще села, откинулась на высокую спинку стула, начала наливать в нефритовые сосуды масло благословения – можжевельник, базилик и цветки жасмина, настоянные в масле из виноградных косточек, – ставила напротив стульев для верных вассалов.
– Вас невозможно превзойти в умении появляться бесшумно, дорогой Альвейр! – не поворачиваясь, произнесла фигура в плаще, продолжая заниматься своим делом.
Рыцарь Розы учтиво поклонился, едва не переломившись пополам. Его черные перья коснулись пола.
– Приветствую тебя, Повелитель! – произнес он своим вкрадчивым, притворно-нежным голосом. – Я счастлив, что снова понадобился нашему Братству Розы! Быть нужным – вот мой неизменный девиз! Он начертан благословенной латынью на моих щитах!
Повелитель слегка наклонил голову в знак согласия.
– Где наш печальный аббат де Гуайт? – спросил Повелитель. В его голосе прозвучали нотки недовольства. – От него давным-давно ни слуху, ни духу! Что бы это значило?
Рыцарь де Альвейр, в миру Азарий, пожал плечами. Он не знал. Де Гуайт всегда оставался для него загадкой.
– Три священных Дня Змеи, когда Солнце спускается в преисподнюю, а покров между мирами приоткрывается, прошли. Спиралеобразная воронка, Глаз Дракона, закрылась. Может, печальный аббат решил прогуляться в астральных слоях? Но почему он забыл, что мы нуждаемся в нем? Если не будет принесена жертва, то Духи Мертвых будут бродить среди живых, тревожа их и мешая нашим планам!
– Да, Повелитель!
– Будда, символизирующий пятый символ Пути Осириса [43] – Смерть, Разрушение! – все еще у аббата. А он нужен нам! Тебе придется разыскать де Гуайта!
– Да, Повелитель!
– Мари все еще жива?
Азарий снова кивнул. Что он еще мог сказать? Аббат вел себя более чем странно.
– Тогда тебе придется исполнить это!
– Да, Повелитель!
– Она нам мешает! Ее символ, – Разрушение! – действует нам во вред. Сила Разрушения, скрытая в Башне, которая поражена молнией и раскалывается пополам, ничем не связана и гуляет на просторах. Пока Мари живет и здравствует, она невольно будет разрушать все, что делается нами во имя самих себя, нашей славы и чести. То, что произошло с де Гуайтом – подтверждает это! Эту девушку необходимо привести в полное соответствие с ее символом – уничтожить! Ее смерть должна быть прекрасна! Тогда господин аббат насладится, наконец, печальной эстетикой смерти, белой и изысканно грустной в своей безысходности. Он не сможет остаться равнодушным к красоте смерти! Это медленное и торжественное погружение во Тьму достойно пера гениальнейшего из поэтов!
Глаза фигуры в плаще засверкали, как два черных солнца.
– Ты должен разыскать ее, – маленькую безрассудную разрушительницу Мари! И пусть разольются вокруг бледные и тонкие краски Смерти…
У Азария кружилась голова, – слишком насыщенным становился аромат сгорающих благовоний. В воздух поднимались ленты дыма, заполняющие все пространство помещения, в глубине которого ярко пылали свечи.
– А вот и господин де Бриссон, – указала фигура в плаще на вновь вошедшего. – Ты превосходен, брат Розы! Действуешь, не раздумывая и не щадя никого, кто заступает нам дорогу! Ты почти загнал овец в овчарню!
– Я показал им силу! Они поняли, с кем имеют дело! Отныне шутки в сторону! Эти овцы сбились в кучу, дрожа от страха и неведения, в ожидании чего-то еще более ужасного! – самодовольно заявил Араун де Бриссон, потрясая головой, увенчанной черным шлемом и такими же перьями. – Они трепещут в преддверии своей жуткой участи!
– Браво! – писклявым голосом выразил свое притворное восхищение Азарий.
На самом деле он сгорал от зависти и злобы. Де Бриссон, этот мясник, этот Джек Потрошитель из астральных миров, был ему противен. Все, что он может, – это махать топором! Никакого
