Подобный тайный контракт не в традации Гринтаунского института, пользующегося благожелательностью и всеобщей любовью.
В то утро его разбудила Эвелин, в то утро и в последующие, когда над головой Сэйерса летела одна птица, это был одиночный вектор, если летела стая – суммарный.
В подъезде своего дома Рори Инч достал из почтового ящика конверт точно такой же, как тот, что вручил ему Экклз. Первый конверт Рори уже уничтожил, над одной из уличных урн, а слайд сжег: запах горящего слайда напомнил запахи детства, когда мальчишки утаскивали с заднего двора фотоателье испорченную или отбракованную пленку, набивали ею пустые коробки, консервные банки, а лучше всего картонные трубки и устраивали шумные представления с пламенем и грохотом.
В прихожей толстяк Инч разулся, тяжело опустившись на стул, вытащил тапочки и решил, что ни в коем случае нельзя, чтобы Сандра увидела их, если она приедет к нему; невозможно симпатизировать человеку, пользующемуся такими тапочками: во-первых, размер будто на слона, во-вторых, состояние – похоже, их носили еще до войны за независимость. Рори запихнул тапочки в пластиковый пакет для мусора и в носках прошел в комнату.
В гостиной Рори повесил на стену экран, установил проектор, не торопясь вставил слайд и нажал кнопку включения. На экране засветилось имя – НАЙДЖЕЛ САЙРЕС. Рори уничтожил второй слайд, можно было и не прибегать к проектору, но дома он любил все делать обстоятельно, не лишая себя удовольствия.
Завтра он узнает адрес, и тогда разрозненное сведется воедино: лицо, имя и место проживания, более ничего специалисту класса Рори Инча не потребуется.
Принцип разнесения сведений во времени и пространстве, столь любимый Тревором Экклзом, проводился на практике неукоснительно.
Рори принял душ, отлежался и, готовясь к встрече с Сандрой, надел пиджак, который скрадывал его брюхо удачнее всего. Рори долго решал, повязать ли галстук, и уговорил себя, что сейчас это необязательно. Неожиданно пришло в голову, что Найджел Сэйерс, скорее всего, ровесник, а если и старше, то на год-другой.
Теперь, что бы ни делал Рори, он всегда должен помнить: работа началась и результатов ожидает Тревор Экклз.
Рори приехал к ресторану, месту работы Сандры Петере, вовремя, она тут же вышла. Рори отметил, что его с иголочки машина произвела на нее впечатление. Рори знал одно местечко, там Сандре непременно понравится; удачно выбрались из города и покатили по широкой дороге, вьющейся через поля и перелески, тонущие в темноте; в разные стороны сбегали с холмов и взбирались на поросшие колки линии электропередач.
Машина легко преодолевала подъемы и плавно скатывалась со спусков. В зеркале заднего обзора показался тупой нос трейлера с рекламой по радиатору – трех-зубцовой короной со звездочками, сияющими поверх зубцов, и надписью внизу. В свете фар несущихся навстречу машин надпись ярко вспыхивала.
– Не могу понять, что там написано, – Сандра старалась не смотреть на живот Рори, с трудом помещающийся под рулем.
Рори бросил взгляд на приближающийся трейлер, на тупую морду в блестящей окантовке:
– Написано: Дрейн кинг, фирма из Охайо, не помню, что они производят.
Сандра поправила ремень:
– Я думала, надпись в зеркале заднего обзора должна быть перевернута, а получается все как надо, слева направо, читай, будто в книге.
Рори усмехнулся:
– Рекламщики – хитрецы, переворачивают надпись на капоте так, чтоб такие, как мы, и другие, кто поедет впереди, читали ее без труда, а подойди к радиатору, надпись как раз перевернута.
Трейлер, обдав машину Рори дымным выхлопом из смрадно попыхивающей трубы, вырвался вперед и скрылся за поворотом.
Инч не любил, когда его обгоняли, обычное вроде бы дело, а словно нагрубили.
– Нам спешить некуда, – начал было Рори и смешался: двусмысленно вышло, он-то как раз и не знал, есть ли им куда спешить или нет и как у Сандры со временем.
– Вы хорошо водите, – пискнула Сандра.
Рори промолчал. А кто же плохо водит? Таких и нет почти. Он все же вежливо улыбнулся: видно, ей не о чем говорить, не знает, как подобраться к разговору, нащупывает, надо бы помочь ей, она славная.
– Всю жизнь на колесах, мальчишкой снились только автомобили, другим – всякие там сказки, злодеи да чародеи, волшебные принцессы, а мне – машины и непременно бирки с ценами на лобовом стекле, просыпался в поту и думал, что никогда у меня не будет таких сумм, ни половины их, ни четверти, ни хоть сколько-нибудь.
Рори завел машину на стоянку перед одноэтажным строением под плоской крышей. Внизу протекала река, и задним фасадом, повернутым к узкому мосту через реку, домина оказался четырехэтажным.
Рори уверенно шел по коридорам, здоровался иногда с обслугой в форме, и Сандра досадовала: наверное, бывает здесь часто и не один. Захотелось надерзить, вспылить, но взрослой женщине глупо кривляться, как подростку, да, может, и выдумки все это. Раздражение прошло внезапно и бесследно, сели за уютный стол, их быстро обслужили.
Рори проголодался и ел жадно. Сандра старалась не смотреть на него, поглядывая по сторонам. Рори спохватился – вцепился в вилку, как дитя в соску, отодвинул тарелку, начал, извиняясь:
– Я всегда был толстым, любил поесть… «Все жрешь!» – кричал отец, его раздражало, деньги трудно зарабатывались, а я как прорва…
Оба, не сговариваясь, посмотрели на дымящуюся перед Рори гору мяса и рассмеялись.
