— Мыслишь правильно, — сощурился пророк, — а вот вывод ни к черту, прости, что я всуе твоего хозяина поминаю.
— Старик, не испытывай моего терпения! — В моем голосе промелькнула угроза.
— Шучу-шучу, — улыбнулся Енох, — сам знаешь, с годами характер лучше не становится. Мне-то копье ни к чему, просто по тебе соскучился, вот и явился поболтать. А мальчишку своего не вини — он не знал, что я появлюсь.
Пророк заговорщицки подмигнул Илье. Ребята смотрели на огромного старика, как на хорошо знакомого, но недобитого врага. Мысли у них были соответствующие.
— Хорошие у тебя парни, настырные только! — хмыкнул Енох. — Как они моих последователей пытались на ереси прищучить, а? Ну да не об этом речь.
— Говори, зачем пришел! — грозно повторил я свой вопрос. Мне все эти шутки-прибаутки со стороны вредного патриарха были не по душе.
— Соскучился, — ответил он, садясь на жалобно заскрипевший стул, стоящий рядом со мной.
Мальчишки хором потеснились, отодвигаясь от старика подальше. — Все-таки ты парень неплохой, пусть и горячий. Ну посуди сам — неужели ты ничего не видишь? Ведь все не так! — Произнеся последнюю фразу, пророк положил свою ладонь мне на запястье. Так делают старые друзья, когда хотят разделить случившееся горе. От неожиданности я дернулся и посмотрел на патриарха — в глазах Еноха читалось сострадание. Мне вдруг стало не по себе. Я не хотел кричать, возмущаться, кипеть или насылать на пророка ангелов смерти — мне просто стало очень грустно.
— Старик, зачем ты мучаешь меня? — спросил я. — Даже если прав ты, а не Он, то ничего изменить уже нельзя. Ничего! Вы все бессильны перед Ним, а само твое существование — нонсенс, как, впрочем, и мое.
— Ой ли? Зачем же ты так? — Енох помотал головой, отчего серебро его волос рассыпалось по необъятным плечам. — Даже исчадие Ада вынуждено играть по правилам. Потому и живы мы со своими последователями и вам не видимы, так как не грешим, блюдем себя в чистоте и ждем своего часа.
— Дождетесь! И ничто вам не поможет! — буркнул я, высвобождая свою руку из его капкана. — Вот ты мне скажи — у вас женщины есть?
— И женщины, и мужчины, — степенно ответил Енох.
— Живут в браке?
— Есть и такие.
— А беременные есть?
Енох задумался и, опустив глаза, отвернулся. Я сверлил его затылок бешеным взглядом. Если бы старик соврал, я бы взорвался. Ни о каком снисхождении и речи бы не шло!
— Ну, что же ты молчишь? — закричал я. — Ведь нет у вас беременных, нет! Вот ничего ты и не можешь, и вся вера твоя пуста! Все эти твои дешевые уловки никчемны — Он сильнее тебя! У твоих обманутых последователей нет и никогда уже не будет детей!
Я захлебывался в истеричном рыдании, выкрикивая слова в лицо этому наглому старику, посмевшему вселить в меня предчувствие надежды и не способному даже сказать правду. Енох не стал оправдываться. Привстав, он сделал полшага в моем направлении и резким движением прижал мою голову к своей груди. Я не сопротивлялся. Пророк, как маленького ребенка, гладил меня по голове и тихонько приговаривал:
— Поплачь, внучок, поплачь. Будет легче.
Я действительно зарыдал, но слезы мои довольно быстро пересохли. Резко отстранившись от Еноха, я чеканным голосом произнес:
— Он сильнее тебя, и время твое придет! Никто не в силах противостоять Даниилу! Пришло царствие его!
Я нашел взглядом моих притихших ребят и, собрав их жестом, резко взмахнул рукой — через мгновение мы были у меня в кабинете. Никаких душеспасительных бесед я вести не стал. Хватит разговоров, пора переходить к активным действиям. Леность и праздность губительны для моего душевного здоровья.
ГЛАВА 37
План мой был очень прост. Проще некуда. Надо понять, что именно держит нас за ноги в этом подвешенном состоянии, и разом решить все проблемы переходного периода. Иначе мы так и будем торчать в эпохе недоразвитого Страшного суда. Пора уже все понять и разобраться! Перейти к четким и осознанным действиям по ускорению этого процесса. И быть построже: уж если сказали «ой», так чтобы это было настоящее «Ой!». Раз все — так все! А поскольку Даниил у нас главный, пусть и огласит план действий, а то уже появляются всяческие опасные проявления. Человек же по своей природе скептик и нахал — пару раз по башке не наваляешь, так и будет тяготеть к расширению границ возможного. Закон природы: если канарейка лапкой за запретную линию сунется и сразу кара небесная не последует, будьте уверены — уже через неделю птичку понесет! Грех — он ведь штука соблазнительная. К сожалению, даже в эпоху победившего евангелизма люди по-прежнему слабы. Нет уже того порыва первых дней, когда граждане раздавали свое имущество, добирались до Иерусалима, накрывались белой простыней и ждали Страшного суда. Не дождались. А без имущества долго в Иерусалиме под простыней не полежишь. Конечно, расправа над Ираном, Китаем да содомитами с журналистами укрепила их веру, но требуется четкий план, иначе ряды грешников будут расти и удержать людское стадо в границах Писания никому не удастся. Может, лучше вспомнить традиции отцов? Порешить всех к чертям собачьим (ой, простите, вот и у самого с уст сорвалось), а там пусть Старик, который все это и сотворил, отделяет зерна от плевел.
А то люди скоро сорвутся. Адам под присмотром Родителя и в окружении гораздо меньшего числа искусов, и тот не выдержал. Причем, заметьте, в Раю. Как же наших подопечных винить? Они-то ой-ой-ой как не в Раю! Да и много нас копошится под ногами Божьими, за всеми не уследить. Так что хватит жить без понимания четкого плана — пора устроить Даниилу допрос с пристрастием.
Я могу просто закрыть глаза и оказаться рядом с ним, но не буду так делать. Разговор предстоит серьезный — кто знает, чем он закончится? В прошлый раз я был на грани превращения в горстку пепла, так что следующая наша встреча может оказаться для меня последней. Это скорее радует, чем огорчает, но нужно хотя бы Эльгу предупредить. Ведь, в конечном итоге, вера моя пошатнулась из-за ее вопросов. Хотя нет, при чем тут она? Это всего из-за того, что я дурак-дурак-дурак! Возомнил, что могу нарушать заветы предшественников и не брать на себя обет безбрачия.
Вот такой ценой и познаешь истинное предназначение монашеских устоев. Женщина и все с ней связанное ослабляет веру. Стой, что значит — «все с ней связанное»? А чего ради жить? Дети, радость, любовь, дурашливое сюсюканье, сердечное томление, ранние седые волосы — да все только с ними и связано. Без них в жизни нет никакого смысла! Кстати, в Ветхом Завете о целибате ни слова. Более того, кое-кто сам Адаму Еву подкинул, да не просто в магазине купил, а собственноручно произвел операцию по удалению ребра и после всего наказал жене прилепиться к мужу своему и быть как одно целое.
Приказа разлепляться не было! Зато плодиться и размножаться — сколько угодно.
Ох, что-то я не то думаю. Если продолжать мои мыслительные изыскания, получится, что целибат противоречит прямому указанию Господа, а значит, подобное существование противоположно Божественному?
ТАК, ВСЕ. МОЛЧАТЬ! РАВНЯЙСЬ! СМИРНО! СРОЧНО К ДАНИИЛУ!
И без всяких умничаний, а то с горсткой пепла никто и говорить не станет. Это ж крамола чистой воды! Давай срочно придумаем другой ответ. Если нельзя говорить правду, то надо найти хотя бы «не ложь» и убедить себя в том, что другого ответа быть не может. Думай, думай, ты ведь в этом хорошо разбираешься, вся политическая журналистика на таких вопросах построена.
Попробуем так: обет безбрачия — это вынужденная временная мера. Люди в своей вере ослабли, их души стали мелкими и не могут охватить несколько объектов сразу, так что только любовь к Создателю должна поселиться в их сердцах. А женщина после сговора со Змеем потеряла доверие и должна прежде
