приглушенный звук копыт. Но тени сгущались, мешая ему что-либо различить, и, завихряясь, окутывали холмы.
— Ризи и Донал не подведут тебя, — ответил Барк, не видевший того, что омрачало Кирана. — И я тоже буду за ними присматривать.
— Да, сделай милость, — он взглянул на Барка, отвлекаясь от того, что предстало перед его взором. Нащупав крепкое плечо Барка, он оперся на него.
— Господин, — пробормотал Барк и поклонился. Киран пошел прочь. Ему не нужно было преклонение, он нуждался в дружбе, в братстве, в чем-то давным-давно потерянном. Но больше у него не было друзей, ни одного, кроме Бранвин, но даже между ними пролегла глубочайшая пропасть. Он служил своему королю, у него был здравствующий брат — но никто не хотел его видеть. Он как саваном был окружен туманом.
Так вот как уходили эльфы, рослый волшебный народ, Вина Ши. Грусть охватывала их, ибо они не подходили миру, и они начинали таять, с каждым поступком исчезая все больше. Смерть не могла прикоснуться к ним. Как к Лиэслиа, сердце которого он носил.
Такова была его участь. Он был один, и лишь несколько ярких звездочек освещало его жизнь — Бранвин, Мев и Келли, да то, что он в уповании своем называл дружбой страшась предательства; но слишком большие надежды он возлагал на все это. Он чувствовал, как горит камень на его груди: он был обречен видеть, пока носит его, а все, что он видел, было безрадостным к безнадежным.
Черные голые деревья, выглядывавшие из мглы, уступили место еще более странному пейзажу — абрисам холмов, залитых светом эльфийской луны. Воды реки здесь были чисты, и Финела с легкостью перескочила их и ровной поступью пошла дальше. Здесь были изгороди из камня и жердей и аккуратные поля и пастбища, никогда не знавшие войны. У дальнего холма виднелся приземистый дом под раскидистым и сильным деревом; а рядом стоял амбар, сараи и прочие постройки, за которыми расстилался сад.
Это было жилище людей и в то же время нет. Это была обитель беглецов, и Арафель поехала чуть тише, как дуновение ветерка по камышу, и Финела неслась лишь со слабым рокотанием грома, который все замирал и замирал, пока и вовсе не прекратился, ибо Арафель нашептывала ей свои слова.
Эльфийская кобылица остановилась и, ступив в чистую воду, склонила голову и попила, ибо эти воды чистого Аргиада она могла пить. Камыши шептались под ветром. Цапля с величавым спокойствием взирала на них со стороны, казалось, ничему не удивляясь. И вдалеке прокричала сова.
— Пойдем, — прошептала Арафель, Финела изящно и бесшумно тронулась дальше. И если кто проснулся в доме, решив, что приближается гроза, то снова улегся на подушку, подумав, что то ему пригрезилось. Финсла бесшумными шагами меряла расстояние — она скользила как лунный свет вдоль берегов и вдоль изгородей, слегка потряхивая головой, ибо странным ей казались и изгороди, и строения, и срубленный лес у самой кромки Элда.
Когда они подъехали к амбару, оттуда выглянули две лошади с дрожащими ноздрями и глазами темными, как ночь, — пегая кобыла и толстый пони, смертнорожденные. Они смотрели, не осмеливаясь выйти. На сеновале кто-то захлопал крыльями, и снова все замерло.
— Граги, — тихо позвала Арафель.
Внутри послышалось слабое движение.
— Граги.
И снова тишина.
— Ты хочешь рассердить меня, Граги?
Имя было произнесено в третий раз. Он должен был прийти. Между ног пони и лошади метнулась косматая тень, ходячий стожок сена — коричневый человечек с глазами темнее тьмы.
— Слышу, — промолвил он. — Я слышу.
— Так я и думала. Неужто волнения в округе ускользнули от твоего внимания? Тебе так спокойно спится ночью?
Он сел на корточки, обхватив себя руками и вжав голову в плечи, словно хотел, чтобы ее вовсе не стало видно. Он дрожал.
— Я все видел, Дина Ши. Я стерегу, о, я стерегу, чтобы охранять своих людей. Я пробегаю по холмам. И я там видел зло. Я припугнул его, и оно бежало.
— Так, — это обрадовало ее, ибо каким бы маленьким и уродливым он ни был, его темные глаза светились пониманием. Она легко спустилась на землю, и замерла, возвышаясь над ним, а потом, щадя его самолюбие, присела, как и он, так, чтобы ему было удобно смотреть ей в глаза. — Я должна попросить тебя о тайной вещи, Граги.
— Попросить, — повторил он, отшатнувшись. — Она говорит «попросить». Дина Ши обитает в глубоком мраке, в далеких местах. О, оставь в покое моих людей, эльф. Пусть они спокойно живут.
— Ты мне не веришь, маленький Ши?
Он вздрогнул еще сильнее.
— Я люблю их. Я буду сражаться, я буду.
— И вправду ты будешь, — ответила она, положив руки на колени и прямо глядя в его темные глаза. — Теплое местечко ты устроил здесь. Огородились изгородями, А знаешь, я была в гостях у людей.
Глаза Граги расширились от изумления, и он покачал головой.
— В их зале, — сказала Арафель.
Это уже превышало все. Граги замигал — сомнение все больше охватывало его.
— Эльфу нравятся мои изгороди.
— Я не говорила, что они мне нравятся, Граги! Я сказала, что прощаю их.
— Ах! Вот она, Дина Ши.
Она поднялась. И Граги снова отшатнулся и нахмурился.
— Ты смел, — заметила она. — И смелости в тебе не по росту. Я так и думала. А потому пришла к тебе. Послушаешь?
— Дина Ши говорит, что хочет, а Граги обязан выслушать.
— Было время… — начала она и невольно умолкла, потом попробовала продолжить. — Граги, я умоляю.
Волосы поползли вверх у Граги вместе с невидимыми бровями, открыв изумленные глаза. Граги выпрямился и сжал колени руками.
— Пожалуйста, эльф, только не против моих людей.
— За холмами есть двое детей — очень умные дети, на редкость умны и добры. К тому же вежливые. Они понравятся тебе. И их земля — она не так хороша, как твоя, но для людей очень ухожена. Я видела, как по вечерам они выставляют молоко и лепешки. Учтивый народ, даже если никто не принимает их даров. А дети — ты их узнаешь при первом же взгляде. Ты ни с кем их не перепутаешь.
— Но у меня есть своя земля, Дина Ши, свой хутор и свои люди, о которых я забочусь…
— От тебя потребуется очень мало внимания, лишь время от времени. Я не говорю, что ты должен выполнять их работу на полях; но тени подступили к ним совсем близко. Если время от времени ты будешь обращать на них свой взор или уделять им внимание… Это очень учтивый народ. Они будут признательны тебе за работу — так я думаю, маленький Ши. А у меня есть свои дела. Но я знаю, что тени не станут шутить с тобой.
Граги наклонился вперед.
— Кто они тебе?
— Они мне дороги. Люди такие, какие есть, дороги мне. Я прошу, Граги. Вина Ши просит и надеется. Я знаю, что это не пустяк.
— Ты раскачала холмы, — укоризненно промолвило существо. — Ты выпустила их на волю. А теперь ты приходишь просить о помощи.
— Да.
Граги снова вздрогнул, глаза его закатились, и он застонал.
— Граги видит. О, я вижу, я вижу, я вижу тьму.
— Она близко, Граги?
Все его члены содрогнулись в конвульсии. Он забормотал, и постепенно это бормотание облеклось в слова.
