На мгновение наступило гробовое молчание.
— Господин, мы скажем сенешалю, чтоб он зашел к тебе, — откликнулся, наконец, один из них.
Донал принялся ждать, и сенешаль пришел к нему — тот самый человек, что встречал их у ворот с золотой цепью, седой бородой и темными прищуренными глазами.
— Я не спросил вчера, как тебя зовут, — промолвил Донал. — Прости меня.
— Меня зовут Брендан.
— Я хочу отправиться нагнать охоту, — сказал Донал.
— Так мне сказали слуги.
— Мне будет нужен проводник.
— Наш господин не отдавал таких приказов.
— И что же, — сказал Донал, и сердце у него бешено забилось, а мысли помчались одна быстрей другой.
— Ради твоей безопасности.
Донал открыто и весело рассмеялся.
— Но я проделал этот путь ночью, во тьме.
— Я не могу позволить этого.
Смех оборвался, и Донал изумленно уставился на Брендана.
— Тогда я сам займусь этим. Где у вас конюшня?
— Я не могу позволить этого.
«Может, бежать под этим предлогом? Узнать, где Бок, Кайт и другие». Он отошел на два шага, неловко себя ощущая под ровным немигающим взглядом серых глаз. «Боги».
— А когда твой господин вернется домой? Сколько я должен здесь его ждать? Я не намерен долго оставаться. Это не входило в полученные мной приказы.
— Не очень долго, — откликнулся Брендан.
— Тогда я вернусь в свою комнату.
— На этот счет я не имел распоряжений. Молю, останься здесь.
— Вот как? — Донал приблизился к очагу и, обернувшись, взглянул на Брендана. «Возможно, моего оружия уже там нет. Но я должен вначале в этом убедиться».
— А где мои люди?
— Я справлюсь, — сказал Брендан, направляясь к двери.
— Я слышал… — Донал повысил голос, — что они отправились на охоту с твоим господином.
— Отчего же, вполне возможно. Я справлюсь, господин Донал.
Где-то внизу гулко хлопнула дверь, и эхо прокатилось, отдаваясь от деревянных стен.
— Может быть, это мой господин вернулся.
— Я не слышал, чтобы открывали ворота.
— Замок большой, в нем много залов. И то и дело доносятся какие-то звуки, обманывая слух. Постой. Теперь я уверен, что это он. Наберись терпения.
— А мои люди? — он стоял совершенно спокойно, несмотря на бешеный стук сердца. — Ты думаешь, они с ним?
На соседней лестнице послышались шаги большой группы мужчин, судя по звуку; и Брендан расплылся в фальшивой улыбке.
И вот вошел Донкад — без плаща, в легких сапогах — костюм, неподходящий для охоты; за ним вошли воины при оружии, в доспехах и заполнили всю заднюю часть зала.
— Где мои люди? — спросил Донал, следя глазами за этим братом своего господина, за этим худым и неулыбчивым человеком, который, войдя, взял кресло во главе стола, отодвинул его в сторону и уселся посередине зала, как господин, вершащий суд.
— Что? — спросил Донкад. — Что за болтовня о людях? Я полагал, мы будем говорить о верности. О мире. О прощении.
— Как прошла охота, господин? Взял ли ты волка?
— А-а. Волк. Не слишком удачно, господин Донал.
— Где мои люди, господин?
— Похоже, у тебя припев один и тот же.
— Пока я не получу ответа.
— Глупый юнец. Ты будешь давать мне ответы и без всякой помощи, один.
— Один. Вот твой ответ?
— Ты колдун. Я это почувствовал сразу, как только ты вошел. Говорят, как-то ночью, Донал, сын Гелвена, при закрытых дверях в Кер Велле творились необычные вещи — все исподтишка, игра на арфе — и говорят, в этот день была заключена сделка.
— Кто говорит? И почему ты позволяешь утверждать такое — чтоб найти подтверждение собственным домыслам?
— Сделка такая же, как брат мой заключал и прежде. Как в битве при Кер Велле. Мы знаем, что это предвещает, и, заметь, он был младшим в нашем доме, теперь же у него есть замок и земли, и имя, известное повсюду и унижающее короля. Эвальд из Кер Велла принял его в семью, и то была его ошибка.
— Все это немыслимо.
— И все же правда, господин Донал. Эвальд был в расцвете лет, когда вдруг умер, не прожив ему отпущенного срока.
— Мой господин любил его. Эвальд ему был ближе, чем вся его кровная родня.
— Но Эвальда постигла безвременная смерть, не так ли?
— Все люди смертны, господин. И никто из нас не знает собственного срока.
— И все же за закрытыми дверями была та встреча: и заключались сделки и строились планы, какая участь суждена остальным. Ни у кого нет земель его богаче и более здорового скота и лошадей — и это он- то, двоюродный брат короля по жене. О да, все люди смертны. И удача может обходить их стороной. Но он заключил сделку с Ши, чтобы получить все, что он имеет. Я знаю это. Все противно законам естества в его владениях. А теперь он метит выше — о, я не сомневаюсь, теперь он хочет победить меня. Король слабеет… боюсь, не протянет и до лета. И теперь в Кер Велле свершается новый сговор. Ты был там. Ты знаешь, что там говорилось и к чему они пришли.
— Ши предупреждала его об опасности.
— Не сомневаюсь, что она говорила обо мне. И теперь он говорит: «Приди ко мне и будь мне братом и помоги мне сбросить короля…»
— Он служил королю лучше, чем король служил ему. И первая забота господина была всегда о короле, о Лаоклане. Ши говорила об опасности, о тени, нависшей над нами, и потому мой господин послал к тебе…
— Чтоб я ему поверил.
— Он любит тебя. Дважды он отправлял гонцов к вашему отцу. Теперь — к тебе.
— Когда-то в этом зале было больше радости, он был полон моей родни. Их кости лежат у стен Кер Велла.
— Они сами предпочли быть там, отправившись вслед за королем. Как ты. Как Эвальд. Как мой господин. А без него…
— И его союзников Ши.
— Он выиграл битву для вас; и если погибли его двоюродные братья, неужто ты думаешь, он не оплакивает их? Что ж, там погибли многие. Мой дядя и мои двоюродные братья. Нет никого в Кер Велле, кто не потерял бы в том сражении родню. Ты не один такой, господин Донна.
— А он все богатеет. Он и его союзники. А теперь он шлет ко мне гонца, надеясь получить еще больше, чем имеет. Мне надо знать, что было сказано той ночью.
— Ничего, имеющего отношение к тебе. Много дельных слов. И нежных чувств.
— К Ши.
— Господин, если говорят правду, то кровь Ши в нем со стороны твоего отца, господин. Я не понимаю, за что ты ненавидишь его.
