Меня беспокоит, выживете ли вы, поймите это. Кажется, они почувствовали себя увереннее, Ребенок заплакал, и молодая мать успокоила его.
– Спасибо, – сказал сэр Ни.
Ази подошел к Раен и подал ей кружку сока. ИНТЕРЕСНО, ЧТО ЕГО К ЭТОМУ СКЛОНИЛО? – забеспокоилась она его психическим равновесием. Она ничего не просила. Однако сок выпила с благодарностью. Скоро перестанет действовать климатизация, разве что коллекторы фермы выдержат. Однако скорее всего ею придется пожертвовать, чтобы сберечь энергию для более важного оборудования; ирригационных насосов и продуктовых холодильников.
Издалека донесся шум мотора.
– Леди! – крикнул ази с крыльца. – Грузовик возвращается!
Все вскочили на ноги, за исключением Ни-Берденов и их семейства. Охранявшие их ази даже не шелохнулись.
Грузовик рычал и фыркал, подъезжая к дверям дома.
Раен закрепила противосолнечный визир, схватила карабин и вышла ему навстречу.
Грузовик, нагруженный ранеными, выглядел жутковато: люди в окровавленных повязках, в шоке, пытающиеся защитить от толчков сломанные кости. Воин беспокойно крутился, чувствуя жизненные жидкости.
– Уйди, не мешай, – приказала ему Раен.
Мерри вылез из кабины, а трое ази, которых он брал с собой, выпрыгнули из кузова. Изнуренные жарой, они едва держались на ногах, Раен приказала принести им воды, остальных погнала работать. Мерри и его спутники тяжело уселись в тени машины.
Ази быстро перенесли раненых внутрь здания, укладывая их в спальнях, на коврах, – повсюду, где было место. Некоторые раненые умирали, другие страдали молча, пока не теряли сознание. Стонали только потерявшие сознание.
Раен вернулась в гостиную, где лежал на столе ее солскаф. В дверях кухни стоял Мерри с мешками под глазами, весь в синяках и пятнах крови.
– Мы не сможем их забрать, – хрипло сказала Раен. – Это слишком жестоко. Может быть, только некоторых. – Она посмотрела на Ни и Берден. – Скажите, господа, что станет с этими людьми под вашей опекой? Я могу ликвидировать самых тяжелораненых, могу оставить их здесь, но не для того, чтобы это сделали вы.
– Мы займемся ими, – ответил Ни. – Охотно.
Он сжал руку Берден.
– Мы никогда никого не убили и не хотим, чтобы кто-то погиб в этом доме.
Она поверила ему, хотя вера эта не имела ничего общего с логикой.
– Ты оставишь нам наших ази? – спросила Берден.
До этой минуты она собиралась их забрать, но теперь взглянула на бета и кивнула.
– Оставлю. Они понадобятся для помощи, а в бою от них мало проку.
Молодой человек внезапно встал, вызвав нервную реакцию жены и вооруженных охранников.
– Я иду с тобой, – заявил он. – Ты едешь в Город и будешь сражаться. Я иду с тобой. Другие тоже, с соседних ферм.
Раен удивилась, она заметила, что жена и родители парня хотят запротестовать, но сдерживаются. Сэр Ни медленно покачал головой.
– Я должен охранять дом, – с сожалением сказал он, – но Нес может идти, если хочет. Он возьмет с собой несколько охранников ази, наших собственных, мы обойдемся без них. Пусть он поможет тебе уладить дела с городскими и чужаками.
– Вы ничего не понимаете, – вздохнула Раен. – Дело не в ИТАК или ИСПАК.
– Тогда в чем? – спросил молодой Нес, хмуря брови. – С кем ты хочешь драться, Контрин?
Это был хороший вопрос, лучше, чем он предполагал.
Раен окинула взглядом их дом, ферму, которая, возможно, переживет близящийся хаос, и пожала плечами.
– Это дело курганов. Некоторые вопросы слишком долго ждали своего решения.
– Люди пойдут с тобой, – упирался молодой бета. – Фермам вроде нашей и крупным владениям надоело правление ИТАК. Они пойдут за тобой, Контрин, чтобы разделаться с ними навсегда.
– Нет.
– Леди, – вставил Мерри, – он говорит разумно.
– Это ленты, – заявила она, глядя на лица бета и ази. – ЛЕНТЫ… понимаете? У вас нет передо мной никаких обязательств. Семьсот лет назад мы ввели это в разум ваших предков: вашу лояльность, ваш страх перед нами, потребность в повиновении. Все это психопрограммирование. Ази знают, откуда берутся их мысли, теперь и вы знаете, откуда берутся ваши. Вы просто выполняете программу. Перестаньте, пока она не уничтожила вас.
Стало совершенно тихо. Молодой человек стоял неподвижно, потрясенный, женщина прижимала к себе ребенка.
– Будьте свободными, – сказала Раен. – У вас есть ферма. Пусть города превратятся в развалины. Сомневаюсь, чтобы к вам прибыли новые ази – эти последние. Они уйдут, когда им исполнится сорок лет.
