искажениями, произвольными толкованиями, умолчаниями, преувеличениями, мифами, стереотипами.
Историки не любят признаваться, а тем более расписываться в собственном бессилии. Но что это меняет? Историческая наука со всеми своими прежними наработками и современными активами освоила лишь несколько крупинок в несоизмеримом с ее пока еще очень скромными возможностями бесконечном пространстве с мегамассивом событий, фактов, явлений, процессов, коллизий минувших столетий. Вот почему, чем глубже, смелее, увереннее вгрызаются исследователи в ткань прошлого, чем сильнее ворошат его вещественные следы, тем с большим числом новых загадок и тайн сталкиваются. Коэффициент погрешности присутствует, вероятно, в любой авторской истории, в подкупающе убедительной версии и гипотезе. Если даже свидетельства очевидцев не избавлены от предвзятости или фактических неточностей, так как и память подводит, и сама человеческая природа несовершенна, то зафиксировать задним числом ход времени, отобразить прошедшие давным-давно месяцы и годы, пропустив их через причудливый фильтр сознания, – это, так или иначе, всего лишь интерпретировать историю.
И очень может быть, что сегодняшнее освещение языческой старины и славянских древностей на страницах иных фундаментальных трудов гораздо дальше от истины, чем привычно кажущиеся сейчас невероятными, чисто фантастическими предания и легенды, картины и образы, отложившиеся в эпосе.
Мадарский всадник
На отвесной скале высечена величественная фигура всадника. Этому наскальному рельефу уже тысяча триста лет, и он напоминает о времени становления древнего Болгарского государства. Словно послание из прошлого, высоко вознесся конный воин над подножием скалы, соединив минувшее и настоящее.
Сегодня Мадарский всадник – так называется чудом уцелевший памятник – национальное сокровище Болгарии, единственное в своем роде произведение Старого Света, и закономерно, что оно внесено в список мирового наследия, куда вошли шедевры исключительного историко-культурного значения.
Мадарский всадник. Археологический памятник. Ок. 710. Болгария
Однако обо всем по порядку.
Этническая история болгар восходит к легенде о трех братьях-скифах, приводимой в «Хронике» ученого мужа XII века Михаила Сирийца (Старшего). По имени одного из братьев – Булгариоса (в греческой транскрипции) будто бы и была названа прилегающая к Понтийскому морю область, известная сегодня как Болгария.
Ближе к реальности другое объяснение: дальние предки современных болгар – придунайские славяне, но сам этноним (имя) этому народу дало влившееся в него в первой половине VII века тюркское племя болгар, пришедшее с Востока, из Приазовья.
На исторической сцене праболгары (иначе протоболгары) появляются, согласно письменным источникам, не ранее IV столетия. Из степей Юго-Восточной Европы и Северного Причерноморья одна их часть во главе с ханом Кубратом выдвинулась в район Камы и Средней Волги, где и осела, дав начало Волжской Болгарии, или Булгарии; другая часть степняков (их вел сын Кубрата Аспарух) отвоевала себе жизненное пространство в Южной Бессарабии, а затем и в подвластных Византии землях по правому берегу Дуная.
В настоящее время болгарские историки наряду с тюркской допускают принадлежность протоболгар к ираноязычной языковой группе, и эта версия сейчас также присутствует в научной литературе.
Об основателе раннеболгарского государства (681) хане Аспарухе достоверных сведений очень мало. У византийских историков, которые пишут о нем, нет даже того биографического минимума, который обычно позволяет составить примерное представление о той или иной личности. Правда, болгарская живопись, литература, опера, балет, театр и кинематограф восполнили этот пробел, но насколько художественный образ расходится с историческим прототипом, судить сложно. Нет сомнения в том, что юность и молодость хана прошли в кочевьях и военных походах, и юрта и кибитка были ему более привычны, чем постоянный домашний очаг. Впрочем, по новейшим данным, общепринятая информация о протоболгарах как о дикарях- кочевниках, возможно, не соответствует действительности. Они находились на сравнительно высокой стадии развития, свидетельством чему построенные ими задолго до переселения на Балканы крупные города, остатки которых обнаружены археологами.
В борьбе за место под солнцем степняки приобрели репутацию жестоких и беспощадных завоевателей. В дороге они не знали усталости, а в сражении – страха, воде и молоку предпочитали якобы живую кровь, и это придавало им особую силу и выносливость.
Свирепый и властный, Аспарух на деле доказал, что умеет воевать и подчинять, объединять и договариваться. Он нашел общий язык с союзом семи местных славянских племен. Победы его дружины над византийским войском стяжали ему авторитет и славу главного князя. Первостроитель Болгарского государства со столицей в Плиске, он заложил его военную силу и передал своему преемнику Тревелу фактически безраздельную власть. При этом он наставил его придерживаться завета мудрого Кубрата, которого сам твердо придерживался: не допускать разлада между сыновьями и наследниками, потому что, если они не будут держаться вместе и стоять заодно, их поодиночке уничтожат враги. Аспарух хорошо помнил, как в свое время ему и братьям отец преподал хороший урок. Велел принести охапку прутьев и, вытащив ветку, легко сломал ее. Потом взял всю вязанку, но, сколько ни гнул, она выдержала. «Вот видите, – сказал Кубрат сыновьям, – будете порознь – не уцелеете, а вместе вы – сила, и никому вас не одолеть».
После Тревела недюжинным полководцем, разбившим близ крепости Маркеллы (792) большое византийское войско, проявил себя хан Кардам.
В VIII–IX столетиях Болгарское государство быстро развивается и крепнет. Оно не только занимает прочные позиции на международной арене, но и впрямую вмешивается во внутренние дела Византии и заставляет считаться с собой порубежную на Западе империю Карла Великого. Существенное приращение границ (с включением Сердики (теперь София), современной территории Румынии и части Венгрии) происходит при ханах Круме и Омортаге.
Крум (802–815) – человек с железной хваткой, искусный полководец и сильный политик. Ни в военном, ни в дипломатическом единоборстве с ним Константинополь не может взять верх. Византийский император Никифор недооценил ни Крума как противника, ни степень опасности, которую представляла собой Болгария при открытом столкновении с ней. Взяв и разграбив Плиску, греческий монарх решил, что нанес непоправимый удар. Однако при возвращении византийское войско было наголову разбито болгарами в горных проходах. Сам император был убит, пали в сражении множество его стратегов и приближенных, число пленных и количество трофеев достигли рекордных цифр. Никогда еще Византия не терпела подобного поражения. Это была настоящая военная катастрофа. В ознаменование своего триумфа Крум повелел отрубить мертвому Никифору голову, высушить и очистить ее, а затем из окованного серебром черепа и сам пил вино, и гостей заставлял отведать из этого зловещего кубка.
Победоносно для Крума закончились и военные столкновения Болгарии с аварами. Некогда авары держали в страхе весь окружающий мир, и хан пытался понять, почему счастье на поле брани теперь им изменило. Боясь спугнуть собственную удачу, Крум допытывался у пленных аваров, где их прежняя сила. И они откровенно поведали ему, что некогда могущественный Аварский каганат сгубили четыре беды: мздоимство, пьянство, клеветничество и рост социального неравенства. Услышав эти признания, болгарский правитель, если принимать на веру достаточно апокрифические свидетельства, крепко призадумался и решил не допустить в своей стране нечто подобное. С этой целью он издал призванные защитить государство законы. Князь упорядочил и ужесточил судопроизводство, ввел особо суровые наказания за воровство, а для пресечения пьянства пошел на крайнюю меру: приказал вырубить в Болгарии виноградники.
Готовясь окончательно восторжествовать над Византией, Крум предпринял два похода на Константинополь, но не преуспел в своем намерении. Тогда он затеял третий поход, который во что бы то ни стало собирался завершить взятием имперской столицы. Одних только осадных машин для штурма города у болгар было не менее пяти тысяч.
Но в самый разгар новой военной кампании болгарский хан внезапно умер. Обстоятельства его смерти окутаны тайной. Какой бы невероятной и нелепой ни казалась сообщаемая источниками версия, что это было сакральное убийство, похоже, так вполне могло произойти. Твердо державшийся старых обычаев, в
