самых отчаянных смельчаков. Он же, слабосильный и немощный, в свои преклонные лета, по преданию, взобрался туда исключительно по воле Божьей. Там прошли еще семь лет и четыре месяца подвижнической жизни Иоанна.
У него не было никакого укрытия. Он жил прямо под открытым небом, невзирая на дождь, снег, непогоду, холодный ветер, палящее солнце. Когда бодрствовал, молился, а когда усталость брала свое и он больше не мог взывать к Господу, ложился тут же на землю и короткое время спал.
Лишь на исходе своего века спустился старец со скалы к многочисленным ученикам и последователям, которые в чистоте и святости служили
Богу в созданной ими пещерной обители. Иоанн согласился стать их игуменом и пять последних лет жизни провел вместе с обретенными братьями во Христе.
Легко заметить, что жизнеописание Иоанна Рильского во многом перекликается с апокрифической биографией Сергия Радонежского. В этом нет ничего удивительного. Болгария как первая из славянских стран, принявшая святое крещение, служила образцом для православной Руси, и пантеон древнерусских святых неизбежно выстраивался, принимая черты и приметы из деяний болгарских угодников, ориентируясь на их достославные подвиги во имя Бога.
Иоанн Рильский – не только патрон болгарского народа. Он известен и почитаем в России. Так, уже давно этот святой считается покровителем города Рыльска Курской области. Сразу же приходит в голову, что и сам Рыльск назван по имени болгарского праведника с той разницей, что мягкое болгарское «и» в русском варианте заменило более твердое «ы». Возможно, это и на самом деле так, хотя есть другая версия: русский город, впервые упомянутый в летописи за 1152 год, обязан своим названием не святому Иоанну Рильскому, а восточнославянскому языческому божеству пробуждающейся природы и растительного мира Яриле. Сторонники этой гипотезы считают, что первоначально город назывался Ярильск, а позднее трансформировался в Ярыльск и просто в Рыльск.
Однако не исключено, что имя города связано все же с Иоанном Рильским. Известно, что в Россию из-за гонений и притеснений со стороны Византии перебрались многие десятки болгарских монахов и священнослужителей. Кто-то из тех, кто вынужден был покинуть родину, нашли пристанище в далекой Московии и основали, по одним данным, церковь, по другим – монастырь в честь святого Иоанна, десницу которого (правую руку) они привезли на место нового поселения – будущий город Рыльск. Тогда же протекающая здесь безымянная речка получила по имени болгарской «тезки» название Рила, преобразованное потом русскими в Рыло. До сих пор возвышенная часть города известна как гора Ивана Рыльского. Монастырь (или храм) до наших дней не дожил, утрачена и священная десница. Тем не менее в декабре 2006 года в Рыльске возведена часовня, посвященная Иоанну Рильскому, а в крипту единственного в городе Свято-Николаевского монастыря торжественно заложена частица мощей преподобного, доставленная непосредственно из болгарского Рильского монастыря, где хранится ковчег с прахом чудотворца.
Мнимая идиллия
Издревле соседями болгар на Балканах были племена, которые собирательно именуют сербскими, но, строго говоря, они состояли из собственно сербов, хорватов и словенцев. Они занимали северо-западную часть полуострова, отстаивая свое право на эту территорию в борьбе попеременно с лангобардами, аварами, франками, германцами, Византией, Болгарским царством, Венгрией, Венецией и южно-итальянскими норманнами.
Как связующее звено между Западом и Востоком, Европой и Азией Балканы неизменно были лакомым куском для ведущих государств и могущественных племенных союзов тогдашнего мира. Военное единоборство за доминирование на полуострове происходит в течение всего Средневековья и продолжается в последующие эпохи. «Кто господствует на Балканах, тот правит миром» – эта геополитическая формула Константинополя оставалась в силе много столетий и, пожалуй, не потеряла актуальности и сейчас.
Географические координаты Балканского полуострова говорят сами за себя. Он расположен в благоприятной климатической зоне на юге Европы и занимает площадь около 505 тысяч квадратных километров. Его омывают воды пяти теплых морей: Адриатического, Ионического, Эгейского, Мраморного и Черного.
Овладение Балканами и удержание их в своих границах было своеобразным силовым тестом, показателем внешнеполитических амбиций и состоятельности той или иной страны, ее роли и места на международной арене. Распространить свою власть почти на весь полуостров в период раннего Средневековья удалось лишь Византийской империи и Болгарскому царству, но хронологически длительное время дележ Балкан сопровождался острым соперничеством противоборствующих государств, прирезавших себе земли вдоль морских побережий, плодородные равнины по Дунаю и другим рекам, а также в межгорных понижениях.
Городские руины. Плиска, Болгария
История южных славян знает времена, когда северо-восток Балкан находится на пике подъема и процветания (царствование Бориса и Симеона Великого в Болгарии), а северо-западную территорию полуострова хищнически рвут на части завоеватели.
Бывало и наоборот: северо-западный аванпост южного славянства настолько усиливался, что успешно противостоял внешней экспансии, а на северо-востоке происходило нечто противоположное. Так, в начале XI века от всебалканского государства, каким практически еще недавно была Болгария, остались лишь рожки да ножки.
Почему государственные образования у сербских племен приходятся на более позднее время, чем у болгар? Отчего развитие этих племен шло медленно, не претерпевая особой динамики?
Прежде всего причиной тому географический фактор. Преимущественно горный рельеф местности определял расселение сербов, хорватов и словенцев немногочисленными компактными группами – жупами, представлявшими собой смесь территориальных объединений и родовых союзов. Отсеченные друг от друга горными хребтами, бурными реками, скалистыми ущельями, лесами и озерами, южные славяне этой части Балканского полуострова как бы оказались разделены и разобщены самой природой, и эти естественные преграды, конечно, не могли не замедлять процесс складывания у них государства. Исключением было лишь далматинское побережье Адриатики, население которого заметно опережало в развитии своих соседей, что объяснялось сильным влиянием близлежащей (через море) Венеции.
Трудоемкость земледелия, затратность сил и времени на его освоение в условиях горного ландшафта существенно ограничивали отвод земли под пашню. Нередко приходилось выбирать, чему отдать предпочтение – культивированию злаков или садоводству и огородничеству. Расчистка подходящих площадей для посева и подготовка почвы требовали непрерывных коллективных усилий. Лишь постепенно, трудом многих поколений была заложена твердая основа для бесперебойного земледелия, но и тогда оно не стало доминантой в сельском хозяйстве, выступая на равных с давно и хорошо развитым (особенно в некоторых внутренних областях) скотоводством. Возможно, и слово «серб» первоначально означало «пастух», «охранитель животных».
Главная фигура сербского племени VI–VII веков – свободный крестьянин-общинник. Большая (до нескольких десятков человек) семья, или задруга, вела общее хозяйство, на равных владела землей, и возглавлявший ее домакин (старейшина) никак имущественно не выделялся. Патриархально-вечевой уклад жизни, регулируемый «сборами» или «соборами» – народными собраниями, нераздельная собственность, натуральное хозяйство, больше-семейные отношения сохраняются в северо-западной части Балканского полуострова значительно дольше, чем на северо-востоке.
Наряду со словом «задруга» в ходу было и другое – «куча», то есть родственная семья, единый дом, сообщество из нескольких братьев и их семей. Со временем под задругой стали понимать то же самое, что на Руси – под дружиной: приближенные князя, княжеское войско.
Большая родовая семья, в свою очередь, состояла из малых, или «отцовских», семей. Главы малых семей – это братья, дети одного отца, старшинство и авторитет которого были неоспоримы. Но семейными делами он управлял, держа совет с сыновьями и взрослыми членами их семей. Как глава рода он определял наследника. Это мог быть его старший или следующий по возрасту сын, а при их отсутствии – брат или сын брата.
Глава большой родовой семьи отвечал за ее благополучие, должен был обеспечить нормальные взаимоотношения с другими домами, а если требовалось, позаботиться о неукоснительном исполнении акта
