Врата Изгнанников

Нож пронзил ему кожу — это Чи уколол его в бок.

— У нас ваш человек, — крикнул Чи.

— Лио, они знают…

Удар обрушился на его череп, выбросил в темноту, все исчезло, он не понял, успел ли он предупредить ее или только собирался.

— Вы хотели видеть меня или поговорить со мной? — спокойный голос Моргейн пронзил темноту.

Вейни разлепил глаза и увидел открытый ящичек с камнем-воротами. Она не могла напасть, опасаясь, что и его, незащищенного, утянет внутрь, как Брона. Он дернулся в руках тех, кто держал его, но добился только нескольких ударов ногами, слезы боли потекли по его покрытому потом лицу.

— Вы хотите вашего любовника обратно, — подколол ее Чи. — Подходите и мы заключим сделку.

Вейни внезапно приподнялся, выбросил левую ногу и дотянулся до крышки. Свет погас. Он ослеп.

А потом сверкнул Подменыш, опаловый брусок начал разгораться, замерцал белым светом, тем самым, который ничей глаз не хотел бы видеть. Кел, стоявшие лицом нему, засуетились и приготовились бежать.

Но Чи схватил ящичек и прижал его к спине Вейни.

— У меня в руке ящик с камнем, — крикнул Чи. — Только подойдите к моим людям и я открою его!

— Вейни? — раздался голос Моргейн. Он видел ее и кусты, и холм над ней, освещенные Подменышем. Он видел как она колеблется, не осмеливаясь ехать дальше. Но ветер дул и выл, пригибая траву. Никакая стрела не могла в нее попасть.

— Лио, он говорит правду. Делай то, что ты должна. Они в любом случае не оставят меня в покое.

— В совершенном покое, — прокричал Чи, — если вы будете разумной.

— Что вы хотите?

— Лио, это Чи!

Глубокое молчание, и он опять оперся спиной о дерево, удовлетворенный. Все, он сказал ей все, что был должен сказать и она знает все, что должна была знать.

Возможно случится чудо. Но он не надеялся на него. Он наделялся только не то, что она не будет пытаться дальше понимая, что никакая сделка невозможна — только не с Чи, который знает слишком много о ее настоящих намерениях.

— Будь ты проклят, — сказал Чи его плечу, и, поразив Вейни, болезненно засмеялся. Именно так вел себя настоящий Чи: жалуясь и возмущаясь.

— Освободи меня, — сказал он Чи. — Только так ты сможешь заключить сделку. Или, по меньшей мере, дай мне свободно вздохнуть.

— Он у нас, — крикнул Чи в темноту. — Только подойдите ближе, и всю дорогу в Мант он будет платить за это — я сам повешу этот камень ему на шею, если вы решите иначе.

— Дайте мне сказать вам, милорд, что я буду убивать одного вашего человека за другим, но вы не осмелитесь убить его, иначе ваши люди умрут быстрее — и вы увидите насколько быстро. И вы не убьете его хотя бы ради спасения собственной жизни, потому что вы живы только потому, что он жив. А если вы сомневаетесь в моих словах…

Человек рядом с Вейни вскрикнул и упал, Чи повернулся и вцепился в плечо Вейни.

— Ну, что ты будешь делать? — подколол его Вейни.

— Проклятая тварь!

Вейни усмехнулся, сквозь боль.

Огонь Подменыша погас, оставив их слепыми, в почти полной темноте.

Вокруг шептались люди Чи, яростно и боязливо.

На рассвете они накормили его — не слишком сытно, но дали кусок лепешки и кашу, которую его желудок с радостью приветствовал. Они даже развязали ему руки и разрешили попить из ручья и умыться, хотя две дюжины людей глядели на это, и большинство из них было настолько близко, что готово было в любой момент наброситься на него. Юмор ситуации был настоящим бальзамом от боли, которая набрасывалась на него при любом движении и малейшем вздохе. Он надеялся, что чем больше будет двигаться, тем легче ему будет, и отказывался показывать им малейшие признаки боли, которую испытывал или просить у них лекарства, которые они, скорее всего, ему бы все равно не дали. Особенно плохо было с ожогами на груди и животе, тем более, что они собрались опять надеть на него броню — по меньшей мере Чи громко спорил об этом с капитаном, который возражал и громко кричал, что в дороге может быть все.

Но Чи победил, ругаясь и крича еще громче, и сорок придурков мрачно глядели, как он надевает бриджи, рубашку, войлочную куртку и на нее кольчугу, которая стала в десять раз тяжелее, чем раньше; зато его сломанные ребра и обожженный живот будут защищены от случайных ударов. Он запутался в кожаных застежках, и Чи обругал его за то, что он не слишком спешит: судя по всему сам Чи не собирался испытывать судьбу и раздражать своих людей еще до наступления дня.

А потом Чи приказал его связать. Он знал, как они собираются сделать еще до того, как они начали: они хотели отомстить ему за все, что он сделал им; и решил разочаровать их: стоял спокойно, вытянув руки перед собой, и напряг мышцы только тогда, когда они специально надавили на руки, что причинить ему боль.

А камень, который лежал открыто всю ночь и излучал в воздух зло, Чи принес к нему и, как и предупреждал, надел на шею, издевательски глядя прямо в глаза.

— Есть способы, — сказал он.

— Чи, ты еще можешь спасти своих людей. Отдай мне мою лошадь и дай мне уйти. Это все, что ты должен сделать. И у тебя будет еще по меньшей мере пятьдесят лет жизни, победим мы Скаррина или нет. А иначе умрешь через несколько дней — или часов. Неужели ты думаешь, что выживешь, когда от всего отряда останутся только двое: ты и я?

В глазах Чи появился страх. И ненависть. Он отвел руку и, прежде чем Вейни успел уклониться, изо всей силы ударил его по лицу.

Вени тряхнул головой и, отбросив волосы назад, посмотрел мимо Чи, на его людей. Страх, ненависть и открытое негодование.

— Угрозы, — усмехнулся Чи подошел к своему коня. Посмотрел на остальных и махнул рукой. — Быстрее, шевелитесь! На коней! Сегодня нам много скакать.

Слабый глухой звук. Человек, державший гнедого жеребца, с криком упал, в воздух взлетел клуб дыма. Лагерь мгновенно превратился в хаос, лошади заржали и шарахнулись в стороны. Упал еще один, немного подальше.

Чи крутанулся на месте, бросился к Вейни, обхватил его за пояс и с ударом, который выбил весь воздух из легких, повалил на землю. Вейни сильно ударился головой, почти потерял сознание, и пришел в себя от боли: Чи обхватил его руками и волок по земле, и, одновременно, кричал своим людям, приказывая найти и убить Моргейн.

Очень маловероятно, подумал Вейни. Он не сопротивлялся, пускай его используют как щит. Он сидел, закрыв глаза и дышал короткими быстрыми вздохами, пытаясь немного утихомирить боль. — Если она захочет тебя, — прошептал он Чи, — то обязательно достанет.

Прошлой ночью их было сорок и два. Он подсчитал. Один погиб ночью, двое этим утром, осталось тридцать девять.

— Заткнись, — прошипел Чи.

Они остановились, уже хорошо.

Когда люди Чи, парами или тройками вернулись из холмов, их было только тридцать семь, и Чи, стоя, яростно кричал, приказывая сесть на лошадей.

— Скоро придет подкрепление из Манта, — запротестовал капитан, не смущаясь тем, что остальные все слышат. — Давайте построим укрепление и останемся здесь. Вы теряете людей, Киверин, и только из-