Соловках и даже о саловарении.
- Как в 'глухие телефончики' играешь! - сердито сказала Марина. Ладно уж, мы как-нибудь по старинке... - Она подсела к столу, утопив пальцы в мягкой клавиатуре. - Ну да, все верно. Есть такой товарищ. Прописан в моем доме, как в файле указано. И вот он в числе акционеров какого-то банка. Про смерть его не упоминается.
- Надо будет завтра посмотреть, - сказал я. - Марина, а кто еще из списка вам звонил?
- Кроме вас, двое, - ответила хозяйка, открыв на мониторе знакомую таблицу с именами и адресами. - Примерно то же самое рассказывают. Один Губин Артем - как и вы, собственными глазами видел убийство. Его я и жду сейчас. Еще мне звонил некий Холодов Олег - тот ничего не видел, ему седой дядька сказал, как и мне, что Савельев убит.
Я поднялся, подошел к столу и тоже стал вглядываться в список. В некоторых графах содержались явно неверные сведения.
- Марина, тут ошибка, - сказал я. - Вам... тебе сколько лет?
- Тридцать девять. Как в файле указано.
- Этого не может быть, - сказал я почти искренне.
- Хорошо выгляжу? - спросила она сухо, без малейшего намека на кокетство. - Гены... здоровый образ жизни... Тебе ведь тоже никогда в жизни не дашь твоих лет. Может, обойдемся без взаимных комплиментов?
- Не думал о комплиментах, - ответил я бесстрастно, в тон. - А ошибки в списке все же есть. Род моих занятий указан неверно.
- А моих - верно, - сказала Марина с некоторой долей вызова.
- Где ж ты клиентов берешь? - нагло спросил я. - На улице?
Конечно, будь я трезвым, не стал бы приставать с такими вопросами. Сам не знаю, что на меня нашло. Вполне можно было ожидать, что получу по роже, но этого не произошло.
- Зачем на улице? А Сеть на что? - она посмотрела на меня как на полоумного. - Просто удивительно, как много в Москве мужчин, одиноких душой...
- И много у тебя... друзей? - я опять споткнулся на слове.
Вся она была как ее духи унисекс - ледяная, свежая, ясная, сплошной эфир и астрал, ничего плотского. Такая женщина наводит на мысль о библиотеке и кафедре. На проститутку она походила не больше, чем я на Фридриха Энгельса. Впрочем, что я знаю о современных проститутках; может, они такие и должны быть.
- Трое-четверо одновременно, не больше.
- Можно на это прожить? - удивился я.
- У меня скромные потребности... Скажи лучше, ты какие-нибудь документы у этого седого типа спросил?
- Не спросил, - вздохнул я. - Честно говоря, он оказывал на меня странное действие, вроде гипноза. Холодок, необъяснимое отвращение и что-то еще. Даже вспомнил мистера Хайда...
- Не зна-аю насчет Хайда, - протянула Марина. - Я ничего странного не заметила. Глазки он мне строил премерзко - это было. И подмигивал. Гаденький распутный старикашечка. Он ведь в парике был, да?
- Да. Если жулик, это вполне естественно. Пытался изменить свою внешность... Марина! - сообразил я. - Если этого Савельева убили - должны ведь по телевизору показать. Включи.
- Думаешь, про всех говорят? Если б он политик какой был или жулик известный. А так - мало ли кого убивают? Но давай послушаем, - она опять взглянула на часы. - В четыре как раз будут криминальные новости.
Не успели мы включить телевизор, как дверной звонок мяукнул неприятно, тревожно. Марина пошла открывать новому гостю, а я посмотрел на нее повнимательнее. Прелестный впалый живот, слабый намек на грудь и удивительно длинные ноги для такой малышки. В прихожей состоялся знакомый обмен китайскими церемониями, потом хозяйкины каблучки поцокали в кухню, а я увидел широкоплечего парня в белом свитере со значком 'Единой молодежи'. (Я напомнил себе, что надо быть поосторожнее в словах.) Хотя мы наверняка были ровесниками, он казался чуть не вдвое крепче и мужественнее меня. Малость староват для путлерюгенда. Наверное, освобожденный работник, детишек курирует. Что там в файле о нем было? Менеджер, кажется. Хорошее слово, удобное. Про меня тоже так сказано. Впрочем, я и был менеджер, пока не уволился.
Мы назвались и поздоровались за руку. Рука у Артема была твердая, крепкая, пожатие уверенное. Он прошелся вразвалочку по комнате, оглядел книжные полки, но ничего не сказал. Похмыкал над компьютером. Взгляд у него был оценивающий, точно он прикидывал стоимость хозяйкиной обстановки. Я вновь изложил ему свою историю. Чем больше я о ней говорил, тем глупей и неправдоподобней она мне представлялась.
- Все просто, как три рубля. - Он прекратил свои блуждания по комнате и развалился в кресле. - Недостает еще кое-какой информации, но в общем проблема ясная... Мариш, да ты не хлопочи, садись. - Он забрал у вернувшейся хозяйки кофейник. - Так я, значит, говорю...
- Погоди, - перебила она, - давайте быстренько новости посмотрим.
Артем поглядел на нее, как на несмышленого ребенка:
- Кто ж про такое по телику говорит? Ну валяйте, смотрите...
Однако в 'Московском криминале' про убитого ничего не сказали. Лица на экране были такие огромные, что у меня с непривычки в глазах все расплывалось. Переключили на обычные новости - тоже ничего особенного. Снегопад в ближайшие сутки будет усиливаться. Рассмотрение апелляции Сорокина отложили на послезавтра. Жирик заявил, что если Ичкерию примут в НАТО, Россия немедленно оттуда выйдет.
- Клоун, - ухмыльнулся Артем, убирая звук телевизора. - А ведь предлагали ему... ну ладно. Короче, дела такие: это вербовщики. Но вы не пугайтесь, я это все разрулю.
- Какие вербовщики?! - спросили мы хором.
- Враги православия. Вербуют в секту, - категорично заявил Артем. Вот они с нами поговорили, напугали, - он презрительно хмыкнул, - а теперь будут обрабатывать дальше, пока не сломаемся. Так крыши делались в эпоху первоначального накопления капитала. Сначала сами наезжают, потом под защиту берут: мол, с нами будете в безопасности. Только информация у них поставлена плохо, - он сопроводил свои слова снисходительнейшей улыбкой, не знаю, как вас, а меня по ошибке в списки включили. У меня партстаж в Единой пять лет, меня хрен завербуешь. Переговорю с соответствующими людьми, и пойдет эта компания срок мотать.
- Стой, стой, - сказал я. - А Савельев? Так его убили или не убили? В восемь или в одиннадцать? И разговор этот странный, дурацкий. Если б нас хотели втянуть в секту, они бы первым делом свою литературу всучили, рассказали программу...
Артем расхохотался, обнажая чересчур белые, каких уж давно не ставят, керамические зубы. Лицо его приняло добродушное, совсем мальчишеское выражение.
- Иван, ты отстал от жизни, - сказал он. - Если человеку просто книжку сунуть, он ее выкинет в ближайшую урну и дальше пойдет. А тут психотехнологии! Типа зомбирования, понимаете? Человека сначала ломают, чтоб он со страху совсем соображать перестал. Потом - психический шок, на глазах у тебя дяденьку мочат!
- На моих глазах никого не мочили, - возразила Марина.
- Подожди, еще не вечер! Может, этот Савельев перед ними чем-то провинился. Тебе, Мариш, в восемь утра сказали, что он помер, потому что его уже приговорили, знали, что кончат его. Им что? Жизнь гроша ломаного не стоит. Разберемся мы с этими деятелями! По всем статьям пойдут: и за незаконную вербовку, и за психический терроризм. А может, это даже не в секту вербуют, а в партию какую-нибудь... нет, маловероятно. Ни у одной нашей партии мозгов не хватит на такую постановку. Да и теперь так уже не делают. Вот пару лет назад...
- К вам тоже так вербовали? - ядовитейшим голоском спросила Маринка.
Он засмеялся еще веселее:
- Зачем к нам вербовать? К нам, чтоб вступить, полгода в очереди ждать надо, да еще тесты,
