произведено будет в смысле дальнейших послаблений, то скажут, что мы осознали свою неправоту, а это подорвет ореол непогрешимости новой власти или же скажут, что испугались и вынуждены идти на уступки, за которые никто не будет благодарен, ибо будет их считать должными... То и другое вредно для престижа новой конституции. Нам нужно, чтобы с первого момента ее провозглашения, когда народы будут ошеломлены совершившимся переворотом, будут еще находиться в терроре и недоумении, они осознали, что мы так сильны, так неуязвимы, так исполнены мощи, что мы с ними ни в каком случае не будем считаться и не только не обратим внимания на их мнения и желания, но готовы и способны с непререкаемой властью подавить выражение и проявление их в каждый момент и на каждом месте, что мы все сразу взяли, что нам было нужно и что ни в коем случае не станем делиться с ними нашей властью... Тогда они из страха закроют глаза на все и станут ожидать, что из
этого выйдет.
Гои — баранье стадо, а мы для них волки. А вы знаете, что бывает с овцами, когда в овчарню забираются волки?..
Они закроют глаза на все еще и потому, что мы им пообещаем вернуть все отнятые свободы после усмирения врагов мира и укрощения всех партий...
Стоит ли говорить о том, сколько времени они будут ожидать этого
возврата?..
Для чего же мы придумали и внушили гоям всю эту политику, внушили, не дав им возможности разглядеть ее подкладку, для чего, как не для того, чтобы обходом достигнуть того, что недостижимо для нашего рассеянного племени прямым путем. Это послужило основанием для нашей организации тайного масонства, которого не знают, и целей, которых даже и не подозревают скоты той, привлеченные нами в показную армию масонских лож, для отвода глаз их соплеменникам.
Бог даровал нам, своему избранному народу, рассеяние, и в этой кажущейся для всех слабости :нашей и сказалась вся наша сила, которая теперь привела нас к порогу владычества.
Нам теперь немного уже остается достраивать на заложенном
фундаменте.
ПРОТОКОЛ № 12
Масонское толкование слова 'свобода'. Будущее прессы в масонском царстве. Контроль над прессой. Корреспондентские агентства. Что такое прогресс в понятиях масонства? Еще о прессе. Масонская солидарность в современной прессе. Возбуждение провинциальных 'общественных' требований. Непогрешимость нового режима.
Слово 'свобода', которое можно толковать разнообразно, мы
определяем так:
Свобода есть право делать то, что позволяет закон. Подобное толкование этого слова в то время послужит нам к тому, что вся свобода окажется в наших руках, потому что законы будут разрушать или созидать только желательное нам по вышеизложенной программе.
С прессой мы поступим следующим образом. Какую роль играет теперь пресса? Она служит пылкому разгоранию нужных нам страстей или же эгоистичным партийностям. Она бывает пуста, несправедлива, лжива, и большинство людей не понимает вовсе, чему она служит. Мы ее оседлаем и возьмем в крепкие вожжи, то же сделаем и с остальной печатью, ибо какой смысл нам избавляться от нападок прессы, если мы останемся мишенью для брошюры и книги. Мы превратим ныне дорогостоящий продукт гласности, дорогой — благодаря необходимости его цензуры, в доходную стать для нашего государства: мы ее обложим особым марочным налогом и взносами залогов при учреждении органов печати или типографий, которые должны будут гарантировать наше правительство от всяких нападений со стороны прессы. За возможное нападение мы будем штрафовать беспощадно. Такие меры, как марки, залоги и штрафы, ими обеспеченные, принесут огромный доход правительству. Правда, партийные газеты могли бы не пожалеть денег, но мы их будем закрывать по второму нападению на нас. Никто безнаказанно не будет касаться ореола нашей правительственной непогрешимости. Предлог для прекращения издания—закрываемый-де орган волнует умы без повода и основания. Прошу вас заметить, что среди нападающих на нас будут и нами учрежденные органы, но они будут нападать исключительно на пункты, предназначенные нами к изменению.
Ни одно оповещение не будет проникать в общество без нашего контроля. Это и теперь уже нами достигается тем, что все новости получаются несколькими агентствами, в которых они централизуются со всех концов света. Эти агентства будут тогда уже всецело нашими учреждениями и будут оглашать только то, что мы им предпишем. Если теперь мы сумели овладеть умами гоевских обществ до той степени, что все они почти смотрят на мировые события сквозь цветные стекла тех очков, которые мы им надеваем на глаза, если теперь для нас ни в одном государстве не существует запоров, преграждающих нам доступ к так называемым гоевской глупостью государственным тайнам, то что же будет тогда, когда мы будем признанными владыками мира, в лице нашего всемирного царя?!
Вернемся к будущности печати. Каждый, пожелавший быть издателем, библиотекарем, или типографщиком, будет вынужден добыть на это дело установленный диплом, который, в случае провинности, немедленно же будет отобран. При таких мерах орудие мысли станет воспитательным средством в руках нашего правительства, которое уже не допустит народную массу заблуждаться в дебрях и мечтах о благодеяниях прогресса. Кто из нас не знает, что эти призрачные благодеяния — прямые дороги к нелепым мечтаниям, от которых родились анархические отношения людей между собою и к власти, потому что прогресс, или лучше сказать, идея прогресса, навела на мысль о всякого рода эмансипации, не установив ее границы... Все так называемые либералы суть анархисты, если не дела, то мысли. Каждый их них гоняется за призраками свободы, впадая исключительно в своеволие, т. е. в анархию протеста ради протеста...
Перейдем к прессе. Мы ее обложим, как и всю печать, марочными сборами с листа и залогами, а книги, имеющие менее 30 листов — в двойном размере. Мы их запишем в разряд брошюр, чтобы, с одной стороны, сократить число журналистов, которые собой представляют худший печатный яд, а с другой — эта мера вынудит писателей к таким длинным произведениям, что их будут мало читать, особенно при их дороговизне. То же, что мы будем издавать сами на пользу умственного направления в намеченную нами сторону, будет дешево и будет читаться нарасхват. Налог угомонит пустое литературное влечение, а наказуемость поставит литераторов в зависимость от нас. Если и найдутся желающие писать против нас, то не найдется охотников печатать их произведения. Прежде чем принять для печати какое-либо произведение, издатель или типографщик должен прийти к властям просить разрешения на это. Таким образом, нам заранее будут известны готовящиеся против нас козни и мы их разобьем, забежав вперед с объяснениями на трактуемую тему.
Литература и журналистика — две важнейшие воспитательные силы, вот почему наше правительство сделается собственником большинства журналистов. Этим будет нейтрализовано вредное влияние частной прессы и приобретется громадное влияние на умы... Если мы разрешим десять журналов, то сами учредим тридцать и так далее в том же роде. Но этого отнюдь не должны подозревать в публике, почему и все издаваемые нами журналы будут самых противоположных по внешности направлений и мнений, что возбудит к ним доверие и привлечет к нам наших, ничего не подозревающих противников, которые, таким образом, попадаются в нашу западню и будут обезврежены.
На первом плане поставятся органы официального характера. Они будут всегда стоять на страже наших интересов, и потому их влияние будет сравнительно ничтожно.
На втором — станут официозы, роль которых будет заключаться в привлечении равнодушных и тепленьких.
На третьем — мы поставим как бы нашу оппозицию, которая хотя бы в одном из своих органов будет представлять собою как бы наш антипод. Наши действительные противники в душе примут эту кажущуюся оппозицию за своих и откроют нам свои карты*.
Все наши газеты будут всевозможных направлений — аристократического, республиканского, революционного, даже анархического — пока, конечно, будет жить конституция... Они, как индийский божок Вишну, будут иметь сто рук, из которых каждая будет щупать пульс у любого из общественных мнений. Когда пульс ускорится, тогда эти руки поведут мнение по направлению к нашей цели, ибо разволновавшийся субъект теряет рассудительность и легко поддается внушению. Те дураки, которые будут
