публичные выражения скорби, «звуки рыданий доносились почти из каждого дома». Люди, в одно мгновение лишившиеся своего признанного правителя и духовного наставника, были потрясены и напуганы. Только жены Махди, если верить Слатину, «в тайне радовались смерти своего мужа и хозяина». Но, поскольку теперь они были обречены вечно хранить верность усопшему господину, причина их радости настолько же неясна, насколько странен и способ ее выражения. Тело Махди, завернутое в лен, было с благоговением [163] предано земле. Его похоронили в глубокой могиле, вырытой в полу комнаты, где он скончался. Тело Махди покоилось там до взятия Омдурмана британскими войсками в 1898 г., когда по приказу Китчинера склеп был вскрыт, а останки Мухаммеда Ахмада эксгумированы.
Последним изъявлением воли Махди назначил Абдуллу свои преемником. Халифа решил, что этот выбор должен быть подтвержден всем народом. Он поспешил к кафедре, стоявшей в центре мечети, и голосом, дрожащим от воодушевления и переполнявших его чувств, обратился к собравшейся там огромной толпе. Ораторское искусство Абдуллы, его репутация храброго воина, последняя воля Махди — все это заворожило слушателей, и тысячи людей принесли ему клятву верности.
Египтяне были изгнаны из всех провинций, и теперь там были назначены новые военные губернаторы, которые управляли вверенными им частями страны и собирали налоги — последнее особенно волновало Махди. Его смерть послужила сигналом к различным восстаниям и волнениям — на военной, политической или религиозной почве. Гарнизоны поднимали мятежи, эмиры составляли заговоры, пророки читали свои проповеди. И не только внутренние противоречия угрожали безопасности страны. Становилась все более явной угроза Абиссинии с востока. На севере суданцы вели военные действия против египтян, в районе Суакина — против англичан. От Массовы наступали итальянцы. На юге упорно продолжал оказывать сопротивление Эмин-паша. Но халифа смог справиться со всеми своими противниками, и то, что стал представлять собой Судан с 1885 г. по 1898 г., было заслугой этого сильного и талантливого правителя, справившегося со всеми неудачами и давшего решительный отпор всем врагам.
В течение тринадцати лет своего правления Абдулла использовал практически все средства, которые имеются в распоряжении восточного монарха, для укрепления своей шаткой власти. Поголовное истребление прочих претендентов на трон обычно сопровождает начало правления. Халифа смог избежать этой крайне меры. Тем не менее он сделал все возможное, чтобы обезопасить себя. Воспользовавшись всеобщим состоянием скорби и страха, Абдулла вынудил двух оставшихся халифов и «ашрафов», [164] родственников пророка, принести ему клятву верности[25]. Но эти уступчивые люди вскоре раскаялись в содеянном. Эти два менее удачливых халифы составили заговор против Абдуллы. Но этого проницательного правителя поддерживало племя баггара, к которому он сам и принадлежал, а также большая часть суданских стрелков. Стороны готовились к войне. Абдулла вывел верные отряды из города и подверг своих противников серьезному испытанию. Они располагали большим количеством людей. Свирепые члены племени баггара размахивали мечами, суданские стрелки всегда славились своей храбростью. Несколько часов казалось, что столкновение неизбежно. Но в конце концов противники Абдуллы покорились превосходящим силам нового правителя и отваге его последователей. Поскольку они признали себя побежденными, то прежней власти у них не стало, и они превратились в очень полезных людей для правительства, которое не смогли свергнуть.
Абдулла понимал, что для управления Суданом ему потребуется большая армия. Для того чтобы держать эту армию в покорности, ему нужна была другая сила; то, что обычно заставляет европейских солдат подчиняться своим командирам, не могло быть использовано дервишами. Конечно же, в течение нескольких лет он был вынужден полагаться на волю случая и преданность офицеров. Но позднее, когда халифа упрочил властные структуры, он стал независим, и ему не нужно было рассчитывать только на их доверие.
Он переселил своих сородичей, род Таайша из племени баггара, в Омдурман. Прельщенные надеждами обладать богатством, красивыми женами и властью, почти семь тысяч воинов и диких кочевников сменили место своего проживания. Правительство позаботилось о том, чтобы их путь к новому дому не был слишком трудным. По маршруту следования были построены зернохранилища. Пароходы и парусные суда ожидали кочевников на Ниле. В столице все они получили новые одежды за счет государства. Для их размещения в столице был освобожден от жителей целый район. О чем забыл или не захотел позаботиться [165] великодушный Абдулла — о том кочевники позаботились сами. Они воровали, разбойничали и мошенничали с самонадеянностью и безнаказанностью монарших фаворитов. Население города ответило им ненавистью за причиненные страдания. Цель халифы была достигнута. В Омдурмане возник класс людей, абсолютно ему преданных. Как и Абдулла, они питали ненависть к местным племенам. Как и Абдулла, они были чужими на этой земле. Но, как и Абдулла, они были сильны, беспощадны и храбры. От их преданности зависела их жизнь.
Они были основой государства. Таайша контролировали чернокожее племя джехайда, бывшее нерегулярное войско египтян, ставшее теперь регулярной армией халифы. Джехайда держали в страхе арабских солдат, живших в столице. Столичные военные силы господствовали над военными в провинциях, а те, в свою очередь, обеспечивали покорность местных жителей. Централизация власти укреплялась концентрацией военного снаряжения. Пушки, винтовки, патроны, все то, что нужно для ведения боевых действий, хранилось в арсенале. Винтовки выдавали суданцам только тогда, когда это было необходимо, патроны — когда их действительно собирались использовать. Так один человек управлял несколькими миллионами воинственных и диких жителей страны.
Еще один принцип управления, которым руководствовался халифа, заключался в том, чтобы поддерживать равновесие между различными племенами и слоями общества. Если какой-либо эмир богател и приобретал серьезное влияние, он становился потенциальным соперником, а следовательно, должен был умереть, быть брошен в тюрьму или лишен имущества. Если какое-либо племя начинало представлять опасность для власти Таайша, его необходимо было усмирять до тех пор, пока эта угроза не исчезала. Так управлял государством дикарь из Кордофана.
Его величайшим триумфом была Абиссинская война. Некоторое время на границе происходили отдельные стычки, изматывавшие войска. Наконец, в 1885 г. дервиш, наполовину купец, наполовину бандит, ограбил абиссинскую церковь. Рас Адал, губернатор Амхарской провинции, потребовал, чтобы этот совершивший святотатство грабитель был предан суду. Арабы высокомерно отказались. Незамедлительно последовал ответ. [166]
Собрав армию, которая насчитывала до тридцати тысяч человек, абиссинцы заняли район Галлабат и двинулись к городу. Против этих сил эмир Вад Арбаб смог выставить не более, чем шесть тысяч солдат. Воодушевленные победами прежних лет, дервиши приняли бой, несмотря на то, что силы были настолько неравны. Но ни храбрость, ни дисциплина не смогли восполнить огромную разницу в численности. Мусульмане не смогли сдержать яростной атаки, они были окружены врагом и уничтожены. Погиб и их бесстрашный предводитель. Абиссинцы устроили страшную резню. Все раненые были добиты, погибшие искалечены, Галлабат был разграблен и сожжен. Известия об этом дошли до Омдурмана. Получив такой сильный и неожиданный удар, халифа осторожно начал действовать. Он начал переговоры с королем Иоанном о выкупе за захваченных в плен женщин и детей, одновременно с этим он направил эмира Юнуса с большой армией к Галлабату. Уладив все неотложные дела, Абдулла приготовился к мести.
Из всех арабов, выдвинувшихся по всему Судану за пятнадцать лет войны и смуты, никто не проявлял больших талантов, не добивался больших успехов и не пользовался большим уважением, чем тот, кого халифа избрал орудием мести за гибель армии у Галлабата. Абу Анга стал рабом в семье Абдуллы еще задолго до того, как Махди прочитал свою первую проповедь на острове Абба; египтяне тогда еще безраздельно властвовали в стране. После начала восстания предприимчивый хозяин вызвал своего слугу из далекого Кордофана, и тот незамедлительно прибыл, проявляя послушание и покорность, которые всегда его отличали. Формально как раб, но на самом деле как товарищ, он бок о бок сражался рядом с Абдуллой в самых первых боях восставших. Халифа хорошо разбирался в людях. Он хорошо понимал, что чернокожие суданские отряды, сдававшиеся один за другим после взятия городов, можно превратить в мощную армию. И халифа считал, что Абу Анга был тем человеком, который не только способен выковать меч, но и будет готов держать его на страже интересов халифы. Бывший раб с неослабевающей энергией принял на себя новые обязанности. Более остальных Абу Анга способствовал поражению армии Хикса. Джехайда — его солдаты, которые так назывались, поскольку участвовали в священной [167] войне, джихаде, были известны по всей стране своим хорошим оружием, своей храбростью и своей
