повелено будет сочинить проект нового Уложения. И понеже наше первое желание есть видеть наш народ столь счастливым и довольным, сколь далеко человеческое счастье и довольствие могут на сей земле простираться; для того, дабы лучше нам узнать было можно нужды и чувствительные недостатки нашего народа, повелеваем прислать из нашего Сената и Синода, из трех первых и изо всех прочих как коллегий, так и канцелярий, кроме губернских и воеводских, также изо всех уездов и городов нашей империи в первостоличный наш город Москву депутатов полгода после дня обнародования в каждом месте сего манифеста. Выбрав каждое место депутатов, даст им от себя наставление и полномочие сих депутатов, коим особливые выгоды от нас даны будут и кои распущены быть имеют по нашему усмотрению, мы созываем не только для того, чтобы от них выслушать нужды и недостатки каждого места, но и допущены они быть имеют в комиссию, которой дадим наказ и обряд управления для заготовления проекта нового Уложения». В
19 декабря в Сенате слушан был указ об учреждении комиссии для сочинения проекта нового Уложения. По выслушании постановлено: Сенат считает за должность принести ее имп. в-ству признание и благодарение за столь беспримерное о всех своих верноподданных монаршее попечение. На другой день Бецкий представил модель монумента Екатерине с указанием места на площади против нового Зимнего дворца.
Депутаты должны были съехаться в Москву в конце июля 1767 года, но двор отправлялся туда в начале года, и вместе с ним переезжали в старую столицу Сенат, Синод и находившиеся в Петербурге коллегии, как бывало во времена Петра Великого и Елисаветы. Императрица намеревалась также совершить путешествие на восток по Волге до самой Астрахани: — западная окраина, прибалтийские области были посещены, — желалось увидеть любопытный край, где Россия и Европа сходились с Азиею, юная цивилизация сталкивалась со старым варварством, где боролось так много разнообразных элементов, откуда приходили известия о великих богатствах страны, об опасных движениях народа.
Сенат переехал в Москву в феврале 1767 года, и одним из первых его дел здесь было ассигнование на первый год 200000 рублей на жалованье депутатам в комиссию для сочинения проекта нового Уложения. Выборы этих депутатов происходили повсюду спокойно и правильно; ошибки немедленно исправлялись; только с двух украйн, западной и южной, из прибалтийских областей и из Малороссии приходили странные известия. Эстляндский генерал-губернатор генерал-фельдмаршал принц Голынтейн-Бек донес Сенату, что собрание эстляндского дворянства должность предводителя поручило без баллотировки риттершафт- гауптману фон Ульриху, по предложению которого назначено для выбора в депутаты с каждого уезда по 4 человека кандидатов, и выборы происходили единственно из этих четырех особ, а не из всего общества; кроме того, баллы клались не самими избирателями, но по приказанию того же гауптмана секретарем, почему избран в депутаты сам гауптман с таким от бывших при выборе лиц представлением, что если он в Москву отправится, то должность предводителя будет отправлять брат его ландрат Ульрих. Так как это все было сделано совершенно вопреки высочайше утвержденному обряду, то Сенат определил: производство эстляндского дворянства в выборе предводителя и депутата уничтожить и произвести новые выборы. Но губернатор не распорядился исполнением сенатского указа, а прислал в Сенат запросы относительно производства выборов, принимая на себя ответственность в сделанном. Тогда определено: прежние погрешности Сенат приписывал не столько губернатору, сколько эстляндскому дворянству, и губернатору оставалось загладить этот проступок точным исполнением приказанного; но вопреки ожиданию Сенат с немалым удивлением теперь видит, что генерал-губернатор, оправдывая дворянство, прежний непорядок не только приписывает одному себе, но и настаивает, что иначе нельзя было сделать, и требует разъяснения того, о чем имеет точное указание, которое так ясно, что никакого недостатка в нем нет, и напечатано оно на других иностранных языках, следовательно, непонимание его не только знающему, но и не знающему силы русского языка извинением служить не может, тем меньше ему, губернатору. Ему никак не следовало допускать дворянство к этому делу примешивать свои обыкновения и к таким неосновательным, не на законах, а на частных обычаях основанным объяснениям присоединять еще никакого внимания не заслуживающее, будто бы не отыскали такого просторного дома, в котором бы эстляндское дворянство могло поместиться для выбора предводителя и депутатов. В Петербурге и Москве из Первейших чинов люди, у кого такие выборы назначены не были, за честь себе почитали оказывать усердие, отдавая на такое время свои домы.
Лифляндский генерал-губернатор Броун дал знать Сенату, что лифляндские дворяне находящихся в Лифляндии и действительно там имеющих свои деревни к баллотированию в товарищество не приняли потому единственно, что они в лифляндском дворянстве не состоят; хотя генерал-губернатор и предлагал им и таких из общества своего не исключать, но они оказались непреклонны. Сенат решил доложить императрице: так как настоящий случай выбора и присылки депутатов есть дело чрезвычайное и беспримерное и вступать в разбирательство споров рыцарства с земством было б неуместно и причинило бы остановку в должном исполнении высочайшей воли, то иметь участие в выборе всем тем, которые в звании дворянском, действительно владеют там своими собственными деревнями, не различая, кто тамошний природный, кто русский и из другого государства выезжий или в другом уезде живущий дворянин; из этого исключать только разночинцев. Екатерина написала на докладе: «Как манифест издан для блага всех верноподданных, то и им следовать пятому пункту дворянского обряда о выборе депутата». (В этом пятом пункте говорится: выбирать дворянского депутата может всякий дворянин, действительно владеющий своим имением в том уезде.) Города Пернау и Дерпт подали просьбу о своих изнеможениях, по которым не находятся в состоянии выбрать депутатов из своих жителей; городская казна отягощена великими долгами, не из чего дать на содержание депутатов и помогать оставшимся их семействам. Сенат решил поступить по точной силе и разуму манифеста.
В Малороссии по поводу манифеста 14 декабря Румянцев издал циркуляр: «Отвечая должности звания моего, не в предложение точных мер, но в совет вам сие мое мнение подаю: примите вы все с радостью сей подаваемый вам случай к достижению общенародного благоденствия, пользуйтесь им прямо и сделайте из него употребление таково, каковое бы вам в потомстве вашем честь и похвалу делало; обращайте все ваши примечания на общенародное добро, в котором одинакое (частное) наше (т.е. добро) токмо прямо и заключаться может; отдаляйте все то, что только блестит нам нашею собственною маловременною корыстию; пройдите с вниманием течение минувших времен; разыщите рачительно все причины, вредившие общему вашему благоденствию и силе законов, приведшие суды в медленность и судей в разновидные рассуждения, а некоторых и на злоупотребления, препятствовавшие вашим домостроительствам и в вотчинном хозяйстве, уничтожившие весь порядок гражданского упражнения, в торге и промысле, наведшие отвращения поселянам не только к земледельству и скотоводству как главным земли здешней промыслам, понудившие или повод подавшие удаляться жилищ своих и имуществ; помышляйте всегда, что в основании всех государственных законов принимаемо быть должно по страхе Божием честь и слава государская и достодолжное наше к ним подданство и благосостояние государственное во всех обширных оного частях, а за первое законное правило доставлять всем и всякому в тишине и покое пользоваться плодами трудов и
