было игнорировать… все это могло обернуться для страны настоящей катастрофой.
До последнего момента от Маслюкова пытались добиться согласия возглавить правительство. Большую роль в убеждении Юрия Дмитриевича сыграла в том числе Татьяна Дьяченко. Несмотря на свое однозначное отношение к семейственности в целом и семье Ельцина в частности, он, тем не менее, отзывался о Татьяне Борисовне как об очень умной и талантливой женщине. Юрий Дмитриевич всегда судил о человеке по делам. Он предпочитал внимательнейшим образом наблюдать за людьми и только потом приходить к какого-либо рода заключениям.
Пост главы правительства неоднократно предлагался также Евгению Максимовичу Примакову. Вначале Примаков отказался, жестко заметив, что эта должность отнюдь не подарок – казна пуста. Тогда Ельцин обратился к Маслюкову. Светлана Ивановна Маслюкова вспоминает, что, когда решался вопрос об утверждении кандидата на должность премьер-министра, семья Маслюковых отдыхала за границей – и за Юрием Дмитриевичем прислали самолет. Президент вызвал также Примакова и Черномырдина.
Разговор был долгий. Юрию Дмитриевичу было что сказать Борису Николаевичу и было что вспомнить – они неоднократно пересекались по работе в советское время, вместе занимались промышленностью в Свердловске. В конце концов Маслюков сказал, что пойдет в правительство, если премьером станет Примаков. Это был правильный выбор. Юрий Дмитриевич всегда считал, что каждый должен заниматься своим делом, хорошо представлял себе обширный политический опыт Примакова и точно знал, что эта должность подходит ему гораздо больше. Примаков, в свою очередь, поставил условие, что его первым заместителем станет Маслюков, который будет отвечать за экономическую часть, заниматься народным хозяйством. Председателем Центробанка стал Виктор Геращенко. Тем самым Маслюков дал себе возможность заниматься тем, что он знал и любил, – промышленностью. Он собрал вокруг себя команду блестящих профессионалов-технократов – не тех, которые любят поговорить о демократических ценностях и светлых путях, но никогда в жизни не управляли даже заводским цехом, а тех, кто досконально и в подробностях знал производство и промышленность изнутри. Кроме того, в правительство пришли люди, хорошо знающие национальную культурную специфику: не секрет, что уклад жителей, скажем, Якутии и Дагестана различается сильнее, чем у финнов и испанцев. На первом заседании правительства Маслюков сказал: «У нас есть примерно шесть месяцев. Нам надо многое успеть».
Важно, что Юрий Дмитриевич никогда не отличался, если можно так сказать, демагогической критичностью. Он тяжело воспринимал ситуацию в стране, пропуская все через свое сердце. Но люди делятся на тех, кто предпочитает обсуждать сложившееся положение вещей у себя на кухне, и тех, кто делает дело. В 1998 г. у Юрия Дмитриевича появилась возможность вернуться к активной деятельности, появился шанс на то, что его усилия помогут реально изменить ситуацию, – и он готов был их приложить. Он хорошо понимал необходимость трансформации, связанной в первую очередь с формированием новых стимулов, касающихся собственности, – и, что примечательно, институт частной собственности продолжил укрепляться именно в период работы правительства Примакова – Маслюкова.
Для генеральных конструкторов и директоров заводов назначение Маслюкова первым вице-премьером стало праздником – по всей стране на заводских корпусах вывесили флаги. Люди знали: раз пришел Юрий Дмитриевич, значит, дело будет, теперь снова заработает промышленность, заработает страна. Все они верили в него – всегда, до конца. И их доверие было оправдано. Кабинет министров превратился в реанимационный центр промышленности. Многие решения приходилось принимать, что называется, с колес, как при пожаре или наводнении – а последствия дефолта вполне можно было сравнить со стихийным бедствием.
В самый серьезный послекризисный момент 1998 г. практически все серьезнейшие экономические вопросы решал Маслюков. Командировки следовали одна за другой, Юрий Дмитриевич буквально жил в самолете вместе с рядом своих помощников. Его работоспособность в условиях таких колоссальных нагрузок поражала. К Маслюкову буквально валом пошли руководители предприятий и генеральные конструкторы. Ничего особенного от него не требовали – хотели просто, если угодно, посмотреть в глаза и пообщаться лично. И для каждого он находил хотя бы пять минут на разговор.
Нередко приходилось проводить одновременно по два совещания: необходимо было встретиться с академиками и обсудить текущую ситуацию и в тот же момент, допустим, обеспечить и организовать завоз продуктов в северные регионы страны. Но главное то, что решения, которые принимались Маслюковым, были действенными. Сегодня в решениях, которые принимаются руководителями разного ранга, зачастую либо нет глубины, либо отсутствует контроль их выполнения, либо попросту нет понимания, как добиться того, чтобы они выполнялись. Подход Маслюкова состоял в кристаллизации наиболее эффективного решения из набора возможных и последовательного доведения его до желаемого результата. Для него это была азбучная истина, а для страны в 1998 г. – ощущение, что пришел волшебник. Но никакого волшебства не было – была система.
Огромным достижением Маслюкова, резко улучшившим состояние дел в промышленности и способствовавшим росту доверия людей к правительству, была выплата внутренних долгов. С 1992 г. государство задолжало предприятиям и организацям огромные суммы – в числе «кредиторов» оказались автомобильные и химические заводы, предприятия оборонного комплекса и многие другие. Маслюков собрал все долги, сгруппировал их и сказал: «Это надо выплатить». Конечно, государство поступило по отношению к этим предприятиям не вполне честно: долговая история тянулась с 1992 г., а деньги были выплачены на рубеже 2000-х, после всех инфляций и деноминаций, когда рубль сильно подешевел, но все же это было лучше, чем ничего.
Существовала еще одна проблема. В нормально действующей экономике объем общей массы наличных денег должен составлять примерно 50 – 55% от ВВП, то есть от всех произведенных в стране товаров и услуг. В 1998 г. этот показатель составлял всего 18% – денег банально не хватало. Один из бывших коллег Маслюкова отзывался об истоках проблемы так: «Это последствия применения монетаристской теории. Слишком часто применяли минимаксные решения (максимизирующие возможную прибыль и минимизирующие возможный убыток в условиях неопределенности. –
Колоссальная заслуга Евгения Максимовича Примакова в решении стоявших перед страной проблем заключалась в том, что, помимо приглашения Маслюкова, он добился восстановления Виктора Геращенко на посту председателя Центробанка. Совместными усилиями Геращенко и Маслюкова удалось добиться нормализации обстановки способами, гораздо более адекватными, нежели незатейливое включение печатного станка.
