Троцкого сложился кружок идейно близких ему друзей в лице С. Семковского (Бронштейна), М. Скобелева, А. Иоффе, В. Коипа, М. Урицкого и X. Раковско-го. Близко к ним стоял Л.Б. Каменев, женатый па сестре лидера, хотя позднее они не раз демонстрировали неприязненные отношения. Между Троцким и Лениным тогда велась ожесточенная полемика. Отметим, что Скобелев но возвращении в Россию был избран от меньшевиков в I V Государственную думу и вскоре сделался масоном по рекомендации Чхеидзе, с которым Троцкий поддерживал деловые контакты.
Троцкий также начал тесное сотрудничество с редакцией популярной леволибсралмюй газеты «Киевская мысль», посылавшей его корреспондентом на театр военных действий между Турцией и балканскими государствами. Он развивал подчас в своих материалах протурецкие взгляды. Возможно, это объяснялось влиянием Парвуса, который обосновался в Константинополе, за-
НИ маясь там финансовыми спекуляциями. Нельзя пройти мимо гораздо более поздних утверждений известного разоблачителя провокаций царской охранки, близкого эсерам Бурцева, будто Троцкий в 1911 г. сделался тайным агентом венской полиции. Аналогичные данные имелись и в распоряжении Департамента полиции России233. Не отсюда ли пошли уже публичные обвинения Льва Давидовича в прислужничестве немцам, когда в начале Первой мировой войны он стал проповедовать интернационалистские взгляды, близкие ленинским? Бывший большевик Г.А. Алексинский организовал в русской печати в 1915 г. кампанию с обвинениями в подкупе немцами чугь ли не всех интернационалистов, что прямо связывал с Парвусом. А меньшевик-оборонец И.А. Киселев выпустил в Женеве брошюру, обвиняя Парвуса в связях с группой сторонников Троцкого. Тогда русские эмигранты- социалисты в швейцарском Цюрихе исключили из своих рядов Киселева и его сторонника Р. Степанова за беспочвенные нападки на интернационалистов234. И действительно, первый из них подкреплял свои обвинения лишь ссылками на всем известные факты дружбы между Троцким и Парвусом.
Троцкий в гот период перебрался в Париж, где издавал газету «Голос*», затем «Наше слово», благодаря поддержке былых друзей по венской «Правде», а также одно время Мартова, Володарского, Мануильского. Одним из первых он публично заклеймил Парвуса и сообщил о полном разрыве с ним всех отношений, хотя и не удержался от похвал за былые заслуги перед рабочим классом. Троцкий не раз живописал о трудностях с финансированием выпуска своего детища, умалчивая, однако, о денежных источниках. Впрочем, есть указание на более позднее признание самого Троцкого, который оказался в Нью-Йорке, о получении им денег для «Нашего слова», в основном от Раковского, который ухитрялся быть одновременно лидером социал-демократов Румынии, еще нейтральной, и принадлежать к числу руководителей аналогичной партии Болгарии, тогда воевавшей на стороне Германии и Австро-Венгрии235. В то же время Раковский и Парвус сотрудничали, когда последний уже превратился в тайного эмиссара германского правительства. Соображения Берлин одобрил и выдал своему агенту первые суммы, что ныне документально доказано236. Однако он сразу натолкнулся на серьезные трудности, и все попытки организовать встречу радикальных оппозиционных лидеров или, но крайней мере, встретиться с ними поодиночке успехом не увенчались, а Ленин просто выставил его за дверь.
Во время почти двухлетнего пребывания во Франции под видом корреспондента «Киевской мысли» Троцкий, по собственному признанию, поддерживал все время «теснейшую связь с левым крылом французского социализма и синдикализма». В августе 1915 г. вместе с представителями этих кругов выезжал на конференцию интернационалистов в Циммервальде, где Ленину не удалось провести резолюцию о превращении империалистической войны в гражданскую237. Именно среди французских левых находилось немало масонов, в ложе которых мог оказаться Лев Давидович. Но, в отличие от Ленина, бывшего ученика одного из братств Великого Востока, тот вступил в некую ассоциацию Великой Ложи Франции (ВЛФ), союзницы ВВФ, руководимой видными деятелями Верховного Совета Франции (ВСФ), входившего в конфедерацию центров древнего шотландского устава, где главенствовали американские советы северной и южной юрисдикции. Тем самым пришлось взять на себя определенные обязательства перед своими шефами, пренебрегать которыми не полагалось.
Пока уйдем на пятнадцать лет вперед от хронологической канвы и коснемся периода высылки Троцкого из СССР за антипартийную деятельность, когда его временно приютили турки на Принцевых островах Мраморного моря. В 1930 г. он опубликовал в Берлине автобиографию «Моя жизнь», в которой затронул и масонство. В отличие от резко негативной позиции на IV конгрессе Коминтерна, он стал трактовать феномен более объективно. Как отмечено в книге, еще в 1898 г. юный узник царской тюрьмы заинтересовался Орденом «вольных каменщиков» и несколько месяцев читал о нем книги, доставляемые родственниками и друзьями. Он даже очень бегло изложил обстоятельства его зарождения на Западе и перешел к России Беремен правления Екатерины II, когда он стал «маскарадным отражением дворянско-чи- новничьей иерархии». Упомянут был и просветитель Новиков, сосланный почему-то в Сибирь вместо Шлиссельбурга. Видимо, писавшего подвела память. По словам Троцкого, свои мысли и соображения на сей предмет он заносил в тетрадь, надеясь на возможную публикацию такой работы, ведь «основные мысли и выводы были верны». К сожалению, тетрадь затерялась в архиве газеты «Искра», и разыскать ее не удалось1.
Признаться, среди бумаг опального лидера и близких ему современников упоминаний об изложенном эпизоде встретить не удалось. Не исключено, что он был просто вымышлен, служа своего рода сигналом для былых единомышленников, средством доказать чуть ли не положительное отношение к масонству с молодых лег. Возможно, иностранные адепты приняли сигнал к сведению, в отличие от эмигрантов-черносотенцев, инспирировавших в Париже брошюру Н. Свиткова «Масонство в русской эмиграции (к 1 января 1932 г.)>. Автором ее был полковник белой армии Н.Ф. Степанов, позднее рьяно выполнявший всякие поручения гестапо. К книжке помещался «масонский список», содержащий фамилии эмигрантов, а такЖе многих видных руководителей СССР, включая смещенных с постов.
Брошюра вызвала переполох в кругах наших соотечественников, но особенно взволновала члена берлинской ложи «Великий Свет Севера» С.А. Соколова (псевдоним Кречетов), который направил мастеру А.К. Элухену 12 марта 1932 г. письмо о необходимости публично заклеймить «клеветнический» опус. Оно, в частности, утверждало: «Как показывает4 анализ, список составлен по следующему рецепту. Там имеется известное количество подлинно масонских имен, к ним добавлены различные имена эмигрантских деятелей и лиц, не принадлежащих к масонству, и все это сдобрено именами видных большевиков, умерших и живых:
Ленина, Янкеля Свердлова, Максима Горького, Зиновьева, Каменева-Розенфельда, Радека, Литвинова-Финкельштейна и Троцкого... Мы решительно и категорически заявляем, что все упомянутые большевики к масонству (тем паче русскому) не принадлежат и не принадлежали. В этом смысле есть только одно исключение, относящееся к довоенному прошлому и притом не к русскому масонству: Троцкий был некогда, в течение нескольких месяцев, рядовым членом одной из французских лож, откуда согласно Уставу был механически исключен за переездом в другую страну без извещения и за неуплату обязательных сборов»238.
Элухен переправил в почти не измененном виде документы фактическому главе русского масонства в изгнании JI.Д. Кандау-рову. Однако предложенный текст не опубликовали по неизвестным нам причинам, его автор из ложи вышел, что объяснял проникновением сведений о его масонстве в печать239. Нас же в первую очередь интересует вопрос о степени достоверности столь категоричного заявления о Троцком Соколова, что побуждает кратко остановиться на его биографии. Он приобрел известность еще до революции в качестве публициста, издателя, присяжного поверенного, состоявшего сперва в кадетской партии, затем превратившегося в независимого, довольно популярного журналиста. В начале мировой войны ушел добровольцем на фронт, получил чин прапорщика, после ранения оказался в немецком плену, где находился вместе с М.Н. Тухачевским. Около года служил в Добровольческой армии Деникина, был там редактором литературно- политического пресс-бюро. После разгрома белых одно время жил в Париже, потом переехал в Германию. После прихода гитлеровцев к власти в 1933 г. вернулся в Париж. Двусмысленность поведения Соколова заключалась в одновременной принадлежности к масонству и монархическим кругам. Ведь он руководил журналом «Русская правда» и издательством «Медный всадник». По масонской линии проявил себя активно,
