Осень не самое удобное время для путешествий. По крайней мере, для путешествий в Москву – наш город не может похвастаться благоприятными климатическими условиями.
Исключением стал разве что период осенних школьных каникул. В первую неделю ноября Саша проводила по две-три экскурсии за день. К воскресенью, как следствие, у нее начался кашель, поднялась температура.
– Не дело это – такая работа, – качали одинаковыми, тщательно прокрашенными и уложенными ради выхода в свет головками Юлия Арсеньевна и Жанна Григорьевна.
7 ноября они с утра позвонили Саше и буквально потребовали: жди в гости.
Этот день, 7 ноября, по их мнению, нужно было непременно провести в гостях. Так делали во времена их детства, молодости и вообще всей сознательной жизни. В те годы никто и не задумывался особо, по какому поводу сборище. Только в каждом приличном доме на стол неизменно подавался салат оливье, бутерброды с икрой и жареная курица – все из продуктовых заказов, полученных накануне.
– Сходи в магазин, – попросила Саша Олю. – Купи колбасы, килограмм салата, курицу гриль и… лимонад.
– Лимонад? – удивилась Ольга.
– «Дюшес» или «Буратино».
– Это еще зачем? – фыркнула дочь. – Куплю колы или…
– Нет, купи лимонад! Ты не понимаешь, это вкус того времени, моего детства. И раз уж мы затеяли ностальгический обед…
– Как хорошо ты сказала! – воскликнула Жанна Григорьевна. – Ностальгический обед!..
– Она же журналистка у нас! – напомнила Юлия Арсеньевна.
– Журналистка, а работает не поймешь где.
– Почему не поймешь? – Саша совсем не хотела, чтобы ее жалели. – Экскурсоводом работаю.
– Мерзнешь на ветру. Простудилась вон, температуришь.
– Это я с непривычки. Похолодало резко, – неохотно оправдывалась Саша. – Организм перестроиться не успел.
– А другие, – не отступалась Жанна Григорьевна, – сидят себе в тепле, и перестраиваться им не надо. И деньги за это сидение им с неба валят. Вот у меня соседка…
Соседка Жанны Григорьевны по арбатскому дому (Саша что-то смутно помнила о ней из детства) в советские времена принадлежала к пишущей братии. Жанна, ведущий специалист министерства, относилась к соседке с еле заметным налетом презрения, посматривала, так сказать, сверху вниз. Уж очень несолидно: бегает весь день по редакциям, унижается и еле-еле сводит концы с концами. Но в новую эпоху расклады неожиданно поменялись. Жанну Григорьевну по сокращению штатов из министерства уволили, а горемычная литераторша возьми да и открой собственное агентство.
– Какое? – удивилась Юлия Арсеньевна.
– Литературное! – Жанна торжествующе взглянула на своих слушательниц. – И вот результат: я, чтобы не умереть с голоду, сдала квартиру и живу на даче. А она два раза в год ездит отдыхать, горничную завела, ремонт отгрохала.
– А что это такое? – вытаращила глаза Юлия Арсеньевна. – Что это такое – литературное агентство?
– Знаешь что, не знаю, – призналась Жанна после некоторой паузы. – Мне ведь это как-то ни к чему.
Саша догадалась, что у них просто-напросто переменились роли. Теперь соседка посматривала на Жанну Григорьевну сверху вниз, и та общалась с ней не очень неохотно.
– А вообще-то надо спросить… Вдруг для тебя, Саш, будет какая польза?
– Какая там польза! – усмехнулась Саша.
Она уже собиралась раскрыть гостьям механизм работы литературных агентств, но в это время из магазина вернулась Ольга и разговор сбился на другое.
Поэтому Саша премного удивилась, когда ровно через неделю ей позвонила менеджер литературного агентства «Черный лебедь» Хазаревич Лариса Аркадьевна.
По обыкновению, Саша сидела в кресле и томилась ничегонеделанием. От скуки ей в голову приходили разные глупые мысли, вроде того, что человек она совершенно не домашний. Работа, как утверждают последователи британского классика Оскара Уайльда, – это последнее пристанище людей, которые больше ничего не умеют. Саша как раз-то такой и была, ничего не умела – только работать. Вязать, или шить, или тем более печь – не умела и никогда не хотела научиться. А уж вышивание гладью, макраме, икебана или комнатное цветоводство – это тем более не для нее.
Обычно, мысленно оправдывая себя перед собой, Саша говорила: я работаю. Зарабатываю на жизнь себе и дочке.
Однако в последнее время такое утверждение прозвучало бы вопиющей ложью. Дело в том, что после ноябрьских праздников Саша не провела еще ни одной экскурсии. И более того, вчера диспетчер «Духа праздника» сообщил ей по телефону: на ноябрь в плане три ваших выхода – все по маршруту «Москва дворянская: арбатские переулки». В первый раз Сашиными слушателями должны были стать московские школьники, во второй – воспитанники школы-интерната номер 27. Третья экскурсия организовывалась центром социального обеспечения муниципального района «Южнопортовый» для пенсионеров-ветеранов. Отсюда следовало: экскурсии все до одной некоммерческие, потому и заплатят за них по минимуму.
Чтобы подбодрить приунывшего экскурсовода, диспетчер пообещал, что после ноябрьского затишья в декабре их фирма окажется на пике востребованности. Богатая экскурсионная программа «Рождественская Москва» обычно привлекает толпы туристов из разных регионов. А в январе еще и школьные каникулы начнутся… Но Саша уже убедилась, что пик востребованности лично для нее чреват всевозможными неприятностями. Многочасовое хождение по зимним улицам легко может закончиться бронхитом, трахеитом и даже воспалением легких, а долгие разговоры и объяснения грозят тотальным душевным опустошением, которое в тысячу раз страшней пневмонии или ангины.
…В такие минуты с ней происходит что-то неладное – она ненавидит мир вокруг себя. Ее колотит от ненависти и собственного бессилия. Попробуйте проговорить подряд несколько часов, и вы почувствуете ни на что не похожую, болезненную легкость. Вы почувствуете: все, что находилось у вас внутри, утекло за время экскурсии в воздух – все, что вы знали, переживали, все, что хотели высказать.
Теперь вы – это только внешнее, только стенки. Но стенки хрупки, а мир вокруг давит с такой силой… Мир сдавливает. Саша ненавидела мир, как ненавидят смертельного врага. Ненавидела и боялась.
Ненависть и страх пугали сами по себе. Что это – начало психического расстройства, душевной болезни?.. Опять ей делалось страшно, и Саша начинала ходить по жуткому замкнутому кругу и не понимала, что делать.
Ясно, во всяком случае, одно: работа экскурсовода плохо сказывается на ее здоровье, как на душевном, так и на физическом. И поэтому из «Духа праздника» надо срочно увольняться.
Пока Саша собиралась на встречу с Хазаревич, эти невеселые мысли не шли у нее из головы. Но и в серьезность предстоящего разговора верилось слабо. Скорее всего, пообщаются – разбегутся…
Литературное агентство «Черный лебедь» находилось на третьем этаже желтого здания, выстроенного в стиле конструктивизм в старом промышленном районе. «В прежние времена здесь располагалось заводоуправление», – наметанным взглядом экскурсовода определила Саша, в третий раз обходя вокруг желтого дома.
Фасадом здание смотрело на улицу, зато на его задворках обнаружился внушительных размеров пустырь, вдоль которого тянулись заброшенные ангары заводских цехов. По пустырю струилась поземка, свистал ветер. «Где же вход? – с отчаянием думала Саша. – Ведь вход в здание только один – парадный. Но над ним вывеска – магазин «Стройматериалы»… И что же делать?»
На самом деле все оказалось проще. Вход в магазин действительно был единственным входом в здание. Пройдя через торговый зал, посетители попадали на узкую, плохо освещенную лестницу, ведущую, как гласил указатель, в фирму «Ризограф» (второй этаж) и агентство «Черный лебедь» (третий этаж).
На третьем этаже «Черному лебедю» принадлежали две комнаты. Из первой доносились смех и оживленные голоса – женские и мужские. На двери второй комнаты висела синяя табличка: «Старший менеджер Л.А. Хазаревич». Большая же часть третьего этажа пребывала в запустении и разрухе.
