Собрание пьес. Книга 1

Мария. Проси.

Входит Зоя.

Зоя. Здравствуй, Мария. Я с целым ворохом новостей.

Мария. Милая Зоя, как я рада! Как давно тебя не видно! Хочешь чаю?

Зоя. Хочу.

Мария звонит. Зинка выглядывает из двери. Мария делает ей знак.

Зоя. Встретила твоего мужа в гостиной. Он сегодня очень мрачен.

Мария. Да? Заметно?

Зоя. Он любезен, как всегда, и хорошо скрывает свое настроение. Но у кого музыкальная душа, как у меня, того не обманешь. Он сегодня сбит с ритма, — это ясно чувствуется.

Мария. Он меня еще любит. Но он скучный, недаровитый, серый. Надоел он мне, — все надоело. Бежать надо, но куда? Скажи, куда?

Зоя. Он такой светский, любезный. Ты, Мария, к нему очень строга.

Мария. Весь этот лоск — мишура. У него нет таланта к жизни. Он ничего не способен создать. Такие люди только держатся за принятое, за условное, за признанное, только старое повторяют. Никогда я его не любила! Потому, должно быть, и детей у нас нет.

Зинка приносит чай.

Зоя. Вот свежая новость! Катя Кривцова выходит замуж за Бехтера.

Мария. Как за Бехтера? Говорили, что она помолвлена с Крайним.

Зоя. Нет, это разошлось. Катя с Крайним из-за чего-то поссорились, — ты знаешь, Катя такая легкомысленная, а Крайний оказался очень ревнив.

Мария. Бехтер, кажется, был женат?

Зоя. Да, представь, это был, по-видимому, такой счастливый брак, и вдруг, совершенно неожиданно, они разводятся и говорят, что Сонечка Бехтер выходит за графа Сиверского. Крайний очень мрачен был, но вдруг, должно быть, с досады, стал ухаживать за Варварою Гранцовой.

Мария. Что ты говоришь?

Зоя. И говорят, имеет успех.

Смеются.

Зоя. А с Лидией что, ты слышала? Ей запретили выступать.

Мария. Что ты? Кто ж мог запретить?

Зоя. Полиция. Явились на вечер, протокол составили, и милую нашу заклинательницу теперь судить будут за оскорбление чего-то…

Мария. Городовой в делах искусства! Бедная милая Лидия! Такая нежная, тихая! Кого она оскорбить могла! Бедные мы, бедные все, разбиты, разъединены, слабы. Ничего достигнуть не сможем! А я, я хуже всех.

Зоя. Я хотела тебе еще рассказать. Да боюсь, еще больше расстрою. Вижу, ты сегодня не в духе.

Мария. Говори. Ты, Зоя, мне точно из другого, моего мира, вестник. Того мира, из которого я сама ушла. Я люблю тебя слушать, даже когда ты о пустяках рассказываешь. Когда ты говоришь, у меня в груди словно птичка поет. Если бы я была не женщиною, я бы влюбилась в тебя. Говори, говори, какие у тебя еще новости.

Зоя. Да ведь все равно ты к нам не пойдешь. Только будешь волноваться.

Мария (взволнованно хватает ее за руку). Ты о чем? Неужели? Я уже знаю, о чем ты хочешь сказать. Сердцем чую. Ты о театре, о новом театре!

Зоя. Курганов каким-то чудом достал денег.

Мария. Неужели, Зоя? И много?

Зоя. На год хватит. А там видно будет. Репертуар у нас, как ты знаешь, есть, молодых актерских сил немало, мы призовем всех друзей наших и начнем свое дело. Подробнее расскажет тебе все Курганов. Он сейчас у Морева. К нему полетел к первому.

Мария. Зоя, если ты шутишь, это так жестоко! Зоя, это правда? У вас будет свой театр?

Зоя. Мария, не волнуйся. Еще неизвестно, выйдет ли что-нибудь из нашей затеи.

Мария. Выйдет, выйдет. Не может быть, чтобы опять рухнула мечта! Это было бы слишком жестоко!

Зоя. Мария, ты будешь с нами? Пойдешь к нам?

Мария. О, как бы я была счастлива, если бы я могла быть с вами! Он будет удерживать меня. Что мне делать? Он все еще меня любит!

Зоя. Разве он купил тебя? Разве ты не свободна?

Мария. Если бы я была свободна! Впрочем, что же связывает меня? Я так хотела ребенка, — но детей у нас нет. Правда, он меня любит.

Зоя. Но ведь ты его не любишь?

Мария. Знаешь, Зоя, когда я вспомню, как он заботился обо мне, у меня сжимается сердце. Правда, он не хочет, да и не может устроить мне театр. Он смотрел на это мое желание как на детский каприз. Но все-таки, Зоя, жизнь связывает.

Зоя. Милая Мария, для искусства, которое ты любишь, ты победишь это чувство, эту сентиментальность.

Мария. Искусство! Да, я хочу, хочу так, как еще никогда не хотела. Во мне опять так много веры! Так внезапно чувствую воскресающие во мне силы! Так жаль этих лет, которые отдала я нерасчетливо этой позолоченной жизни, потому что ждала чуда. Не было мне чуда, потому что я ушла с моей настоящей дороги. Но чудо будет, будет, — я опять верю в чудо, в победу. В новом, в нашем театре свершится это чудо, которого я жажду всем моим сердцем, всей моей душой! Я так рада! Мне так легко! С моих плеч словно соскочили эти годы.

Зоя. Ну, не очень много лет ты здесь провела.

Мария. Эти три года были мне за целую вечность. А вот опять я чувствую себя молодою и сильною и с тем же детским восторгом готова начинать сначала. Мечта опять создает новый мир, новый и прекрасный.

Зоя. А если твой муж не пустит тебя на сцену?

Мария. Тогда я совсем уйду от него. Если смогу. Зоя, мне страшно! Смогу ли я это сделать?

Зоя. Захочешь — сможешь.

Мария. Мне жаль его! Бедный, ведь он не виноват, что так узок.

Зоя. Мария, будь смелее! Помни, что для искусства ты это делаешь, для высокой нашей мечты. Или наши разговоры останутся только пустой болтовнёю?

Мария. Нет, нет! О Господи, помоги мне! А Лидия?

Зоя. Лидия будет с нами.

Мария. Я боюсь ее жутких глаз.

Зоя. Нет, Мария, она только странная. Мария, ты к ней не ревнуй. Она любит и не любит. У нее не такая душа, как у нас. Она каждую минуту готова уйти от него, как уже не раз уходила.

Мария. И возвращалась.

Зоя. Если бы ты была с ним, она бы не вернулась. Уверяю тебя, она совсем не такая, как все. Поверь мне, у меня музыкальная душа, и я чувствую верно строй каждой души.

Зинка. Господин Курганов и господин Морев пришли. С цветами. И не знают, куда поставить.

Мария. Проси.

Входят Курганов, радостно взволнованный, и Морев, спокойный и бледный, как всегда.

Мария. Здравствуйте, дорогие друзья! Зоя мне все рассказала. Поздравляю! Если бы вы знали, как я рада!