Тяжкий молот Занесен над ветхим домом, Будет свод его расколот, Разрушенье будет громом. Девы
На озерах Распустилися купавы, И росятся в лунных взорах Отуманенные травы. Отрок (уже близко, но еще не виден)
И в единении — забвенье, И в братском подвиге — не-Я. Куя связующие звенья, Забыли вы, что цепь — Моя. Соединившись ночью тайно, Свершая грезы бытия, Забыли вы, что все случайно, Что неизменен только Я. Грозя чарующему Змию, Святыню злого дня кляня, Как вы свершите Литургию, Когда забыли вы Меня? Везде, где преломлялось тело, Везде, где проливалась кровь, Там неизменно пламенела Моя предвечная любовь. Мое под звездной ризой тело, Моя за бездной глубина, И надо всем отяготела Моя предвечная вина. Среди распутий и раздолий Мой лик являл повсюду Я. Моею направлялась волей Вся неизбежность бытия. Девы
Приди, открой свой лик! Тебе — цветы, Тебе — огни, Тебе — согласный клик. На подвиг нас соедини. Хранитель алтаря
Кто ты, светлый? кто ты, дивный? Жрец ли, жертва или царь? Ты услышал вопль призывный. Для тебя готов алтарь. Жены с ароматными курениями
Кто же Ты? Скажи нам ныне Имя дивное Твое. Чем кадить Твоей святыне? Как прославить бытие? Приходит Отрок с белым тюльпаном в руке. На нем только белый короткий хитон, опоясанный желтым шелком. Руки и ноги нагие. Грудь полуоткрыта.
Отрок
Я прихожу в тумане ночи. Я приходил и в блеске дня. Вы отвращали очи, Не узнавали Меня. Во всем, что воля и дыханье, На всех просторах бытия, Струя деянья и желанья, Являюсь вечно только Я. Роса ли падает на землю, Звучат ли птичьи голоса, — Я все мгновенное объемлю, Я — птичий голос, Я — роса. Звеня волной иль тучкой тая, Огонь иль замысел тая, Превосходя иль ниспадая, Все — Я. И все, что есть, то — Я. Девы
Ты пришел в наш круг.
