— Как не присниться веселым пляскам, когда за стенкой девушки о своих секретах шепчутся!
Король
Юный поэт. Фряжская пословица в русском переводе говорит: смеется хорошо, кто смеется последний.
Старый боярин. Пословица не мимо молвится.
Другой. Пословица до веку не сломится.
Шут. Глупая речь — не пословица.
Король. Однако, поэт, чем же ты докажешь, что они там были?
Юный поэт. Королевны хотели опоить меня сонным зелием, но я отвел им глаза и вылил сонное зелие в мою постель.
Королевны.
— Он нас обманул!
— И поэты лгут!
— Поэты лгут, как все!
— Тьмы низких истин им дороже их возвышающий обман.
Юный поэт. Я шел за ними, а они меня не видели, — на мне была шапка- невидимка.
Шут
Поэт
Шут
Королевны.
— Какое искусство — сделаться ничтожным!
— Искусство, полезное для шпиона!
— Поэт, воображающий, что ты — тайновидец, ты — только шпион.
— Ты — тема для юмористического стихотворения.
— И для пародии.
— И для самой неприятной пародии — дружеской.
Юный поэт. Я шел за королевнами. Куда они, туда и я, как нитка за иголкою.
Королевны
— Старо!
— Неостроумно!
Юный поэт. Мы вошли в потайной ход за кроватью мудрейшей из королевен. Когда мы проходили в той роще подземного царства, где растут золотые цветы, я сорвал один цветок. Вот он.
Юный поэт. Вот и улика налицо — цветок, вынесенный из подземного царства заклятого царя, — золотой цветок.
Бояре и слуги. Золотой цветок!
Юный поэт. Благоуханный цветок!
Бояре и слуги. Как хорошо пахнет этот цветок!
Юный поэт. Виданы ли на земле такие цветы?
Бояре и слуги.
— На земле нет таких цветов.
— И не может быть.
Королевны.
— Злой поэт! — он погубил одно из прекраснейших цветений в царстве заклятого царя.
— Он оторвал этот цветок от родной почвы таинственного края.
— Из мира сладкой сказки он вынес его в свет земного дня!
— Чтобы любовались им равнодушные люди.
— И скучные эстеты.
Критик. Да, цветок этот представляет творение высокого искусства. Лепестки его отчеканены так строго, что кажется, что он благоухает. Вечный аромат творимой красоты исходит от него.
Юный поэт. Вслед за королевнами пришел я во дворец заклятого царя. Пышность и красота этих чертогов превосходит все, что может дать самое изысканное и богатое воображение. Я еще не успел найти всех слов, достаточно великолепных и редких, которыми можно было бы передать обаяние этих чертогов. Описание их составит тему моей особой поэмы. Теперь же буду краток.
Король. Да, друг, говори покороче, будет лучше.
Юный поэт. Сам заклятой царь со своими придворными, — о, великолепие одежд! о, красота лиц! о, прелесть движений! — встретил прекрасных королевен. И казалось мне, что красота и прелесть их умножились весьма, — не дивно ли это?
Бояре и слуги.
— Дивно!
— Уж и так они красивы.
— Куда еще краше!
— Глазам не вынести такой красоты.
Юный поэт. Заиграла музыка, — о, дивное очарование звуков! — и все, широким и свободным кругом, понеслись в легком танце, и я со всеми, невидимый, прекрасный, стройный и легкий.
Юный поэт. Велел царь вино разливать и гостям разносить. Я, юный, и прекрасный, и невидимый вами, смеющиеся, чем бы плакать, королевны, взял с подноса один бокал, вино выпил, а бокал в карман сунул. Вот и другая улика.
Бояре и слуги.
— Сияющий бокал!
— Что написано на нем?
— Буквы сияют, как пожары!
Королевны.
— Взял бокал, а знаешь ли его повеление?
— Прочитал ли его начертание?
— Или только теперь разберешь, по складам, его сияющую надпись?
Юный поэт. Вы опять устремились в пляшущий крут, после слов заклятого царя:
