Том 5. Литургия мне

что дорого мне.

Человек земли. Все это — нужные люди, без них нельзя.

Она (мечтательно) Когда он там, на горе, уходил на свою башню наблюдать звезды, я знала, что он все же со мною, что в звездных неизмеримых пространствах он видит мой бездонный взор, и я сама чувствовала мою душу слитою с душой пространств.

Человек земли (надменно улыбаясь). А я блеск звезд заковал в бриллианты, рубины и яхонты и пролил его на твою грудь и на твои волосы, потому что я люблю тебя так, как не умеют любить мечтатели.

Она. Да, ты радуешь меня и балуешь, как ребенка, но когда ты уходишь от меня, я не знаю, не забываешь ли ты меня в то время. Я тогда думаю, что земля холодеет, что любовь оскудевает, и мне вдруг делается страшно.

Человек земли. Не бойся, моя златокудрая, — солнце наше еще не скоро погаснет.

Она. А иногда — другой страх. Может быть, эти веселые, развязные дамы…

Человек земли. Какой вздор! Как можешь ты сравнивать себя со всеми этими дамами! Да из них лучшая не достойна служить у тебя в горничных!

Она. И как деньги могут напомнить тебе мое лицо, мои глаза?

Человек земли. Напомнить?

Она. Да. Он смотрел на звезды и мои глаза видел в них.

Человек земли. Ах, да, ты об этом! Ну что ж, — у тебя волосы такого же цвета, как золото в монете.

Она. Какое сравнение!

Человек земли. Разве неверное?

Она. Не то что неверное… Да и мои волосы значительно темнее. Ведь я же не рыжая.

Человек земли. Золото — благородный металл. Среди вещей нет ничего лучше и красивее золота. И голос твой звонок, как звук червонцев один о другой, — знаешь, этот волшебный, благородный звон золотых монет.

Она. Меня это не радует.

Человек земли. Почему, маленькая капризница?

Она. Волосы мои и мой голос тебе напоминают золото, а не золото меня.

Человек земли. Пожалуй, что и так.

Она. Чему ж мне радоваться?

Человек земли. Как погрузишься во все эти увлекательные дела, так о любви и не думаешь. Весь бываешь захвачен упоением и радостью созидания. Подумай только, — ведь это мы, техники и строители, — хозяева жизни. Что захотим, то и сделаем с миром. В пустыню проведем каналы, океаны соединим, воздвигнем города среди лесов, проведем дороги через горы, повесим мосты над безднами. Весь лик мира изменим. Построим плотину в океане — и растопим полярные льды. Голова кружится, когда думаешь обо всем, что мы можем. До любви ли! Любовь — только отдых.

Она. Только отдых?

Человек земли. Сладкий отдых, надо отдать ей справедливость.

Она. А там, наверху, любовь была для нас жизнью.

Человек земли. Ну, это понятно. О чем же еще там можно было думать? Ведь он жил мечтою.

Она. Но это было так хорошо, так наполняло жизнь! Я была его любовью и его жизнью.

Человек земли. Однако ты оттуда ушла.

Она. Да, я полюбила тебя и к тебе ушла.

Человек земли. А теперь ты тоскуешь?

Она. Бесконечная жалость к нему в моем сердце. Любовь ушла от него, — но я знаю теперь, что для него любовь — жизнь. Подумай, как печален он и одинок!

Человек земли. Да, теперь, я думаю, там скучновато. Волшебница фея умчалась…

Она. Ты не должен так говорить!

Человек земли. Прости, милая. Я понимаю твои возвышенные чувства. Но что же делать! Человек не должен отказываться от счастья из-за жалости.

Слышен стук в дверь. Она вздрагивает и смотрит на дверь тревожно и боязливо. Человек земли хмурится.

Она. Войдите.

Входит лакей и подает карточку. Человек земли читает карточку; лицо его выражает досаду и смущение. Нерешительно смотрит на Нее.

Она. Опять какое-нибудь неприятное посещение?

Человек земли (нерешительно). Да. Знаешь, дорогая…

Она. Мне уйти?

Человек земли. Да, видишь ли…

Она. Хорошо, я уйду, если хочешь, — хоть и печально уходить, едва только мы остались одни.

Человек земли. Милая, разве я рад этим посещениям? Если хочешь, я велю не принимать.

Она (всматривается в его лицо, чтобы не сказать того, что ему будет неприятно. Задумывается на минуту, наконец решается и, подавляя вздох досадливой печали, говорит). Нет, зачем же! Не можешь же ты замкнуться от всех. Да мне и самой надо отдохнуть. Не сердись, милый, — эти люди меня утомили, может быть, потому, что они мне совсем чужие. Мне кажется, я к ним никогда не привыкну.

Человек земли. Пустое! Привыкнешь скоро, и тебе будет легко. Иди же, моя милая.

Целует ее нежно и как бы слегка смущенно. Она уходит, на пороге задерживается немного и бросает на него нежный взгляд.

Человек земли (лакею). Проси.

Лакей уходит. Человек земли досадливо ходит по кабинету. Лицо у него хмурое и даже злое. Быстро входит нарядно и с большим вкусом одетая Другая.

Она очень красива. Лицо ее выдает смятение, печаль, ревность. Когда она видит Человека земли, ее глаза становятся вдруг радостными и влюбленными. Человек земли делает любезное и веселое лицо и с ласково протянутыми руками идет ей навстречу.

Человек земли. Милая, это очень любезно, что ты захотела ко мне заглянуть! Хотя я и анафемски занят, но с удовольствием поболтаю с тобою четверть часика. Не хочешь ли вина?

Другая. У тебя был пир. Нет, я не хочу вина.

Нервно-порывистыми движениями снимает перчатки. Бросает быстрый взгляд на отражение свое в зеркале, что над камином.

Человек земли. Какой там пир! Пришлось позвать кое-кого из нужных людей.

Другая. Ну, еще бы! Тебе многие нужны, и ты всегда с людьми, которые тебе полезны. Ты и со мною был, когда еще не был сильным, потому что я часто помогала тебе.

Человек земли. Не потому, вовсе не потому. Ты знаешь…

Другая. Знаю, знаю все, что ты можешь мне сказать. Однако, что ж это, серьезно?

Человек земли. Что, милая? О чем ты говоришь?

Другая. Он не понимает! Ты решился бросить меня для этой простушки, которую вывез из какой-то Аркадии? Для нее, которую ты отбил от мужа, наговоривши ей всего того, что и мне в