сам, Дима, скоро подрастет.
А дед, уйдя к себе в кабинет и притворивши поплотнее двери, пробовал заняться гимнастикою, — делал приседания, сгибание и вытягивание рук, нагибание туловища вперед, назад и в стороны, брал стул и с ним сгибал и вытягивал руки. Та же мечта быпа у него, как и у внука, — пойти на войну, — и надежда: вот от гимнастики прибавится сил, помолодеет, потеплеет кровь. Но скоро убеждался, что сила уж не та, как в молодости, и не прибавляется, скорее убывает, — скоро уставал, руки и ноги дрожали, сердце билось, хотелось полежать. Он думал с досадою:
«Да, и я не гожусь в воины».
Кончался год, дни стали понемногу прибывать. Дима перестал спорить с дедом. Он окончательно решил, что седьмого января уйдет из дому, как будто в гимназию, а сам проберется в воинский поезд и отправится на войну.
Когда люди долго живут вместе и очень дружны, у них иногда совпадают биения волевых темпов. И у деда явилась мысль после праздников проситься, чтобы его хоть ратником зачислили. В войсках он никогда не служил, но был рьяным охотником и стрелял хорошо. Чтобы не откладывать дела в долгий ящик, и день наметил он тот же, что и внук наметил: седьмое января. А пока стал приискивать, кого бы пригласить в дом для Димы. Иногда думал, что лучше Диму отдать куда-нибудь.
Встретили Новый Год дед и внук вдвоем, как всегда. Пожелали друг другу исполнения желаний, и оба почему-то смутились при этом. А ночью оба видели почти одинаковый сон.
Снилось Диме великое полчище охотников-отроков в синих одеждах, таких же, как домашняя Димина. У каждого за спиною на перевязи висело охотничье ружье. Они шли из города, утонувшего в садах, по широкой дороге, обсаженной липами и березами, веселыми деревьями. Мальчики были веселые, шли быстро и бодро. Они пели песню, мелодия которой радовала и волновала. Из этой песни запомнился Диме припев: «Убивайте только зверя!»
Дима стоял один на краю дороги и дивился на проходивших мальчиков.
— Иди с нами! — сказал один из мальчиков Диме, когда замолк припев песни.
— А куда вы идете? — спросил Дима.
— Мы идем в леса убивать вредных зверей, — отвечал мальчик.
— Нет, — сказал Дима — мне с вами не по дороге. Я иду на войну.
Засмеялись мальчики.
— О чем вы смеетесь? — дивясь, спросил Дима.
Мальчик, разговаривавший с ним, сказал:
— Разве ты не знаешь, что окончилась последняя война? Берлина нет, войны больше не будет, и наши ружья только для дикого зверя.
— Да, да! — закричали другие мальчики, — войны больше не будет.
— Берлина нет!
— Это была последняя война.
— Последнее кровавое Рождество.
— Наши отцы и братья умирали не даром.
— Они победили войну!
— Войны больше не будет!
Громко и радостно звучали их голоса, как перезвон колоколов большого праздника.
Дима проснулся. Вскочил с постели и бросился бежать к деду, крича:
— Дедушка, это — последняя война.
Деду снился белый приемный зал. Окна открыты, с улицы доносится гул многих голосов. Высокий седой генерал идет навстречу деду. Дед говорит:
— Возьмите меня хоть в ратники, хоть провиантские магазины сторожить. Ведь взяли же во Франции Анатоля Франса, а я на десять лет моложе.
Генерал улыбается и отвечает:
— Я знаю, вы — отличный охотник и стрелок. И внук ваш отличился на пробной стрельбе. Он в нашем городе по меткости оказался первым.
Дед и рад и горд. Но ему страшно за внука, и он говорит:
— Диме еще рано, меня возьмите.
Генерал говорит:
— Да, вы будете начальником юных охотников вашего города. Надо истребить последних волков и медведей.
— Я хочу на войну, — говорит дед.
Генерал смеется и говорит:
— Разве вы не знаете, что это была последняя война? Берлина нет, войны не будет, наши ружья только для дикого зверя.
В открытые окна с улицы слышны громкие крики:
— Убивайте только дикого зверя!
— Войны больше не будет, — кричит Дима, тормоша деда. — Убивать будем только зверя.
Дед просыпается. Дима садится на его постели и рассказывает свой сон. Деду весело. Он говорит:
— Так-то, друг, кровь проливается не даром. Великое слово — последняя война! Война против войны!
— Великое слово, — повторяет Дима.
— Что же, милый друг, ты должен делать? — спрашивает дед.
Дима думает, краснеет и говорит:
— Жить для будущего.
— А что надо для будущего? — спрашивает дед.
Дима отвечает:
— Много учиться. Быть сильным и добрым.
— А зачем нужна сила и доброта? — спрашивает дед.
Дима отвечает:
— Убивать только дикого зверя. Уничтожать всякое зло.
Дед говорит:
— Зло уничтожать не мы с тобой начали. И о прошлом помнить надо.
— Знаю, деда, — говорит Дима. — Я знаю, что должен чтить подвиги доблестных воинов, побеждающих войну. И быть поскромнее, — не соваться с моими слабыми силенками на великий подвиг. А если эта война будет длиться долго, придет и моя очередь. Позовут, — пойду. А тайком от тебя не сбегу.
— Спасибо, друг, утешил, — говорит дед.
Хочет поцеловать Диму, но Дима быстро соскакивает с его кровати и становится на колени.
— Постой, дедушка, — говорит он, — хвалить меня погоди, а наказать есть за что: ведь я уже совсем надумал седьмого января бежать на войну.
Дед смеется. Говорит:
— Старый да малый, друг на друга похожи. Ведь и у меня, друг, такие же мысли были. Думал: Димку в пансион, а сам в ратники.
— А теперь раздумал? — спрашивает Дима.
— Раздумал, — говорит дед.
— Ну, и я раздумал.
И оба рады. Хорошим сном встретил их Новый Год, — тот год, который обещал смертию смерть попрать.
Тихий зной
