выглядели на сцене так называемые русские «национальные» костюмы. Переводчик «Грозы» И. Яковлев в статье «Мытарства А. Н. Островского в Париже» (в этом же номере «Нового времени») писал о неудачном спектакле, непонимании публикой и актерами смысла пьесы и каждого действующего лица, о недоброжелательстве критики, которая видела в «Грозе» лишь мелодраму, представляющую для французов в лучшем случае только бытовой интерес. О провале «Грозы» писал французский корреспондент газеты «Русские ведомости» К. В. Аркадакский: «Драматические произведения русских писателей, в которых преобладает бытовой характер, несмотря на все свои достоинства, не могут иметь во Франции ни малейшего успеха. Русская жизнь, русские нравы слишком отстали, слишком далеки, странны и непонятны французам и особенно парижанам <…> Они могут увлекаться <…> подслащенными, приспособленными к их вкусам „пьесами из русской жизни“ <…> но раз дело доходит до неподкрашенной русской действительности — они только разводят в недоумении руками и наотрез отказываются не то что понять, а просто уделить ей хоть капельку внимания» («Русские ведомости», 1889, № 63, 5 марта; подпись: Д-ч).
А Потемкин-то 1-го марта не выиграл! — См. в т. 2 примечания к письму 392. Ср. письмо 605.
614. П. А. ГАЙДЕБУРОВУ
6 марта 1889 г.
Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Чехов и его среда, стр. 179.
Год устанавливается по письму П. А. Гайдебурова от 28 февраля 1889 г., на которое Чехов отвечает; Гайдебуров ответил 9 марта (ГБЛ).
Ваше любезное приглашение ~ мне невозможно воспользоваться им. — П. А. Гайдебуров писал: «Комитет Литературного фонда поручил мне покорнейше просить Вас принять участие в Литературно-музыкальном вечере, устраиваемом на 6-й неделе поста и к которому приглашаются также Гл. Успенский, Н. Михайловский <…> и Фофанов. В случае Вашего согласия потрудитесь выслать мне по возможности в течение недели пьеску, которую Вы изберете (минут на 15–20), и позвольте рассчитывать, что Вы не откажете Комитету в его просьбе». После отказа Чехова Гайдебуров написал ему: «Если препятствие только в предполагаемом Вами неуменье читать публично, то я позволю себе повторить просьбу Комитета. Из писателей редко кто хорошо читает, да публика и не требует от них этого. Ей интересно видеть и слышать автора, испытать живое общение с ним — и только; со стороны читающего достаточно не утомить слушателей, чтоб они остались вполне им довольны <…> При этом я должен сказать Вам, что Литературные чтения — один из важных доходных источников Фонда и что в них последовательно принимали участие все выдающиеся литературные силы, а так как в настоящее время Вы принадлежите к числу таковых, то было бы желательно, чтобы и Вы не отказывались от этого участия».
615. П. А. СЕРГЕЕНКО
6 марта 1889 г.
Печатается по автографу (ГМТ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XIV, стр. 325–326.
Год устанавливается по письму П. А. Сергеенко от 28 февраля 1889 г. (Записки ГБЛ, вып. 8. М., 1941, стр. 59–60), на которое отвечает Чехов; Сергеенко ответил 15 апреля (ГБЛ).
Все врут календари. — Слова Хлестовой в третьем действии комедии А. С. Грибоедова «Горе от ума».
Живу я не на Невском, как показано в календаре для писателей…— В «Календаре для писателей и литераторов на 1889 год» (СПб., 1889) в списке адресов указано: «Чехов Антон Петр., Невский, д. 84».
…рад служить и сегодня же пошлю стихи старику Плещееву…— Сергеенко просил Чехова пристроить где-нибудь, в «Северном вестнике» или «Новом времени», его стихи. Чехов написал об этом 7 марта 1889 г. А. Н. Плещееву (письмо 617). Стихи П. А. Сергеенко в «Северном вестнике» не появились.
Мой «Иванов»~ напечатан ~ в «Север<ном> вестнике»… — Сергеенко писал: «Привожу некоторые вещи, думаю, небезынтересные для тебя. В провинции, где мне приходилось быть, после Надсона (которого, не ведаю почему, проглатывают теперь) ты самый популярный из новых писателей. Но молодежь на тебя пока не наклевывается. И это понятно. Как ни симпатична наша молодежь, а в деле искусства это совершенно отпетый народ. К нему без „начинки“ и всякой чертовщины лучше и не подходи. С этим мирились все большие таланты, и тебе надо примириться. Публицистика всосалась в кровь нашей молодежи, вероятно, вместе с материнским молоком. Недавно в одном большом обществе был продолжительный разговор по поводу твоей комедии „Иванов“ и слова „жидовка“ в каком-то акте. Спорили лица, видевшие твою пьесу, которая, говорят, „производит впечатление“. Ты очень бы меня разодолжил, буде сие возможно, приславши мне твою пьесу, только для чтения».
Откуда ты взял, что я много пишу? — Сергеенко писал: «На правах товарищества скажу тебе прямо, что не только публика еще не раскусила тебя вполне, но и ты сам не знаешь твоего таланта, иначе не обращался бы с этим драгоценным даром божиим так расточительно. Не знаю твоей частной жизни, насколько она вынуждает тебя работать так много (это вопрос очень серьезный), а потому молчу о том, о чем ты, вероятно, и сам хорошо знаешь».
Воображаю я эту Ивановку…— В письме П. А. Сергеенко указан его адрес: Ивановское почтов<ое> отделение (Екатеринославской губ.).
616. А. С. СУВОРИНУ
6 марта 1889 г.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. II, стр. 322.
Год устанавливается по содержанию (ср. письмо 613).
…посылаю ~ тот очень дешевый и бесполезный подарок, который я обещал Вам. — В автографе к этим словам — примечание А. С. Суворина: «Пародия на мою „Татьяну Репину“». М. П. Чехов в книге: Антон Чехов. Театр, актеры и «Татьяна Репина» (неизданная пьеса Чехова). Пг., 1924 — писал: «Антон Павлович всегда был большим знатоком духовной литературы. Он отлично знал всё священное писание, был начитан в нем еще с раннего детства и искренно увлекался бесхитростными, а иногда, наоборот, и очень витиеватыми красотами, которыми пестреют акафисты <… > У него была своя библиотека из богослужебных книг <…> И вот в один из дней, задумав сделать старику Суворину подарок, он достал с полки служебник, открыл чин венчания и, только „для собственного удовольствия“ и нисколько не предназначая свое произведение для критики и публики, написал одноактную пьесу — продолжение суворинской „Татьяны Репиной“. Я напомню читателю, что суворинская драма кончается смертью Татьяны Репиной и что дальнейшее, т. е. удалось ли ее возлюбленному Собинину жениться на вновь обольщенной им даме Олениной и если удалось, то каково было его душевное состояние, когда он узнал, что брошенная им Татьяна Репина отравилась, — так и осталось невыясненным. После перенесенных в театре сильных душевных движений публика после спектакля уходила домой все- таки далеко не удовлетворенной. Каждому в глубине души хотелось знать, что же было дальше? И вот Антон Чехов и написал такое продолжение. Действие этой его пьесы происходит в церкви. Для того времени это было и ново, и вполне цензурой недопустимо. Идет венчание Собинина и Олениной. Все действующие лица суворинской „Татьяны“ здесь налицо, но они присутствуют здесь только в качестве гостей и в интриге не участвуют; весь центр тяжести именно в венчании, для чего введены следующие новые персонажи: два
