Том 21. Письма 1888-1889

16 ноябрь.

Уважаемый Федор Алексеевич

Ужиная с Вами, я показал Вам стихотворение одного моего приятеля, желающего во что бы то ни стало попасть на Парнас. Вы, прочитав стихи, любезно предложили мне протекцию, обещав сосватать их с «Живописным обозрением». Если Вам не скучно, то попытайтесь осчастливить человека. Авось, и в самом деле напечатают.

Как Ваша пьеса?^* Я многого жду от нее.

Будьте здоровы.

Ваш А. Чехов.

Ленскому А. П., 19 ноября 1889*

725. А. П. ЛЕНСКОМУ

19 ноября 1889 г. Москва.

Александров ждет Каратыгину в понедельник не позже девяти часов утра.

Чехов.

На бланке:

Большой Афанасьевский пер.,

дом Терновской

Александру Павловичу Ленскому.

Суворину А. С., 20 ноября 1889*

726. А. С. СУВОРИНУ

20 ноября 1889 г. Москва.

20 ноябрь.

Возвращаю Вам рассказы. Из «Певички» можно было сделать «Птички певчие», а другой рассказ никуда не годится. В «Певичке» я середину сделал началом^*, начало серединою и конец приделал совсем новый^*. Девица, когда прочтет, ужаснется. А маменька задаст ей порку за безнравственный конец… Маменька аристократическая, жантильная…

Девица тщится изобразить опереточную труппу, певшую этим летом в Ялте^*. Тюлева — это Вельская, а Борисов — баритон Владимиров. С хористками я был знаком. Помнится мне одна 19-тилетняя, которая лечилась у меня и великолепно кокетничала ногами. Я впервые наблюдал такое уменье, не раздеваясь и не задирая ног, внушить вам ясное представление о красоте бедр. Впрочем, Вы этого не понимаете. Чтоб понимать, нужно иметь особый дар свыше. Хористки были со мной откровенны <…> Чувствовали они себя прескверно: голодали, из нужды б<…>, было жарко, душно, от людей пахло потом, как от лошадей… Если даже невинная девица заметила это и описала, то можете судить об их положении…

Теперь о делах, чёрт бы их побрал. На днях встретился мне пресный Левинский и просил узнать у Вас о судьбе его статьи^*, где он со свойственною ему глубиною трактует о сожигании трупов, которое он наблюдал где-то, кажется в Италии… Сожигание трупов — сюжет интересный. Велите поискать.

Вы обещали князю Сумбатову прислать несколько книг или статей, касающихся «Макбета»^*. Он просит не затруднять Вас присылкою; для него было бы совершенно достаточно, если бы Вы указали, какие это книги и статьи…

Я охотно верю Здекауэру, который пророчит холеру^*. Это опытный старик. Трепещу заранее… Ведь во время холеры никому так не достанется, как нашему брату эскулапу. Объявят Русь на военном положении, нарядят нас в военные мундиры и разошлют по карантинам… Прощай тогда субботники, девицы и слава!

Приезжайте в Москву. Мой «Леший» пойдет 10 декабря в театре Абрамовой^*. Кстати, Вы посмотрите «Эрнани», который идет в Малом театре. Играют в общем недурно, не хуже французов, хотя, впрочем, Эрнани-Горев плох, как сапожник.

Прикажите бить в набат: Лейкину не понравилась парижская выставка^*.

Щеглов Жан собирается в Москву показывать публике горничную и влюбленного в нее молодого человека^*. Очень приятно.

Миша пошел в Казенную палату.

В Обществе драматических писателей я, в качестве Вашего прямого начальника, заглянул в Ваш счет. Я и другой Ваш начальник, секретарь Кондратьев, стали считать и почувствовали трепет: мы должны выдать Вам за «Татьяну Репину» более пятисот рублей!^*

Вчера было у нас заседание Комитета. Хлопочем о новом уставе.

Вы пишете, что Настя переросла Анну Ивановну. Нужно расти не вверх, а в ширину. Высокий рост, когда плечи не широки, не в ладу со здоровьем. Надо гимнастику делать, а то я замуж не возьму. В гимнастику я верю сильно.

Поклон всем Вашим. Будьте здоровы и счастливы.

Ваш А. Чехов.

Лазареву (Грузинскому) А. С., 23 ноября 1889*

727. А. С. ЛАЗАРЕВУ (ГРУЗИНСКОМУ)

23 ноября 1889 г. Москва.

23 ноябрь.

Добрейший Александр Семенович!

Ваш Горшков^*, как я решил на consilium’е с Ежовым, пойдет в театр Абрамовой. Сегодня или завтра отдам его Соловцову.

«Кто победил» возвращаю обратно^*. «Артист» печатает только те пьесы, которые уже разрешены драматическою цензурою и имеют быть репертуарными. Скорее перепишите Вашу пьесу в двух экземплярах и пошлите ее в цензуру. Две марки в 80 к. Прошение: «В Главное управление по делам печати. Надворного советника А. С. Л., живущего там-то, прошение. Прилагая при сем два экземпляра пьесы моего сочинения „Кто пообедал“, имею честь просить Главное управление разрешить ее к представлению на сцене. Такой-то».

Цензурованный экземпляр Вы пришлете мне, а я отдам его Рассохину для литографии. А «Артист» совсем не нужен. Для чего печатать в нем пьесу, если по воле автора она не идет на сцене? Какой смысл?

Во всех театрах ворохи новых пьес. Если б я захотел пророчествовать, то не сказал бы Вам ничего хорошего. Я держусь такого правила: пишу пьесы зимою, но не для зимы, а для осени. «Медведя» и «Предложение» я написал за полгода до начала сезона. Иначе трудно конкурировать. И Вам я советую не роптать на судьбу, если Ваши пьесы не пойдут в этом сезоне. Поговорим об этом, когда приедете в