Девять месяцев, или «Комедия женских положений»

Прошу прощения. Продолжим. Внимание читателя не должно утрачивать нить повествования. Иначе ткань повествования утратит свою эластичность и крепость. Что, как нам всем – в той или иной степени домашним хозяйкам – доподлинно известно, – превратит её в рванину повествования.

– Сейчас мы вам введём спазмолитики, – обработав переднюю стенку живота дезинфицирующим раствором, обратилась Софья Константиновна к пациентке. – И два часа, пожалуйста, вообще не вставайте. Захочется в туалет – утка. Никаких ложных стеснений. Полный двухчасовой покой в абсолютно горизонтальном положении, и никаких даже попыток принять вертикальное, как бы прекрасно вы себя ни чувствовали. Прямохождение – зло! Во всяком случае, для вас в ближайшие сто двадцать минут. Прокол плодного пузыря всё-таки примерно в одном проценте случаев заканчивается выкидышем. Да-да, я намеренно вас пугаю сейчас. Чтобы всё у вас было в порядке потом.

– Не волнуйтесь, доктор, – женщина была лет на десять-двенадцать старше самой Софьи Константиновны и потому смотрела на своего врача отчасти сочувствующе. – Два часа так два часа. Я бы и больше лежала, если надо. А когда будут результаты?

– Примерно через месяц. Взять околоплодные воды на анализ – несколько минут. А вот пока лаборатория разберётся со всеми исследуемыми хромосомами... Старайтесь не думать о плохом.

– О, я уже научилась ни о чём не думать. – Она улыбнулась. Естественно, а вовсе не вымученно или там иронично-снисходительно, мол, вам бы, милочка, такие огонь, воду и медные трубы, знали бы, почём фунт приобретённых медитативных техник!

«Эх, будь все пациентки такими добрыми тётушками... И почему именно вменяемым не очень-то, как правило, везёт даже в таком обыденном деле, как воспроизведение себе подобных?» – подумала Софья Константиновна и улыбнулась пациентке в ответ. Тоже от души, а не потому, что положено этикой и деонтологией.

– Я к вам скоро зайду.

– Спасибо, доктор.

– Не за что. Это моя работа.

Софья Константиновна сняла перчатки, вымыла руки и вышла в коридор. За ней засеменила акушерка.

– А что у неё?

– Да ничего особенного. Возрастная беременная. Муж старше на двадцать лет. У сестры мужа роды плодом с синдромом Дауна в анамнезе. Так что околоплодные воды забираем исключительно с диагностической целью в данном случае, слава богу.

– Спокойная, как слон. Бабы обычно заполошные. Боятся, мельтешат, за руки хватают, болтают. А эта... Как будто она тут сама врач!

– Ох, Лен. Тебе ли не знать, что бабы разные. Эта поступала, как раз когда я дежурила. Вот тогда она отчего-то болтливая была. Можешь мне поверить, там не жизнь, а «Сага о Форсайтах». Так что я верю в то, что конкретно эта «баба» способна контролировать свои мыслительные и эмоциональные шлюзы. Настоящая леди.

– О чём сага, Сонь?

– О Форсайтах... Проще говоря – о жизни, любви и бабле, Лен.

– И кто победил?

– Ты будешь смеяться – любовь. Ну, и наследство до кучи тоже никуда не делось. Так что молодым, красивым, счастливым и богатым в любой саге быть приятно.

– О! Это хорошо. Почитаю. Кто автор?

– Голсуорси.

– Не знаю такую. Их столько развелось, этих «писательниц номер один в России»! Легко хоть читается- то?..

Только было Софья Константиновна собралась ещё поумничать и поехидничать вдоволь, как вспомнила: а) цитату из Ларошфуко про глупость – см. чуть выше; б) что лучше Елены Борисовны роды, например, в заднем виде затылочного предлежания никто не принимает в обозримом пространстве настоящего времени данного лечебного учреждения, – вон они, её дети, по улицам ходят и уже своих рожать приводят, а от Нобелевских лауреатов в области литературы только и толку, что кирпич, семидесятимиллиметровый в корешке, на полке пылится; и в) что её саму, старшего ординатора обсервационного отделения Софью Константиновну Заруцкую, хочет срочно видеть заместитель главного врача по лечебной работе Павел Петрович Романец, а она тут мозги пудрит!

– Ладно, Лен, хорош болтать. Пиши сопроводиловку к пробирке с околоплодными водами, а я пойду, предстану пред заплывшие очи нашего всего. Что там опять не слава богу? Вроде никаких чрезвычайных происшествий на моих личных производственных фронтах. Напротив – зловещая безоблачность. Ну да Пал Петрович всегда найдёт за что. Может, оно и к лучшему? – риторически вопросила Соня скорее у стен родного лечебного учреждения, чем у акушерки, и отправилась в подвал. На сакральное действо, позволяющее никотинозависимым особям упорядочивать чувства и мысли. Плюс-минус пять минут всё равно ничего не решали в этой давней взаимной неприязни.

Назвать отношения Софьи Константиновны и Павла Петровича не самыми дружелюбными – одно, что высаживать клубнику на полигоне для наземных ядерных испытаний. Или их уже давно запретили?.. Не помню. Однако выпивать литр водки и выкуривать пару пачек сигарет в день мне кажется в сравнении с этой «клубничкой» прямо-таки здоровым образом жизни. Так что пока Соня курит в подвале (напоминаю, что курение вреднее, скажем, плавания или шашек, хоть и полезнее радиации), наверное, самое время рассказать об анамнезах участников нашего повествования подробнее.

Софья Константиновна Заруцкая, молодой врач (а врач хирургической специальности может считаться молодым до самого пенсионного возраста), родилась в срок, живой, доношенной, женского пола, с положенными окружностями головы и груди. Да. И у младенцев есть свои должные, выданные природой и предписанные нормативными актами окружности. Выросла Софья в меру красивой (просто словосочетание) и практически здоровой (диспансерная формулировка). Всё это произошло с ней, несмотря на:

1) плановые вакцинации;

2) своевременно перенесённые: ветрянку, краснуху, корь, эпидемический паротит, ОРЗ, ОРВИ и даже, да простит меня Софья Константиновна за столь брутальную подробность, – аскаридоз – годика эдак в три.

(Автор уверяет вас, что даже у наследных принцев бывают совершенно обычные человеческие напасти вроде корочек на голове в младенчестве и фурункулёза в подростковом возрасте – ничего ужасного в этом нет. Королевская и прочая родословная наследственность при этом ни в коей мере не страдают. Голубая кровь не зеленеет. А русые кудри – не вянут. И если вы считаете, что вам удалось избежать в раннем детстве какого-нибудь не слишком злобного гельминтоза, так знайте – скорее всего ваши родители этого просто не заметили. А запоздалую благодарность можете выразить вашему иммунитету, самостоятельно изгнавшему всяческих паразитов из подведомственного организма. Ну, может, ещё и тем горбушкам, натёртым чесноком, что вы с удовольствием поедали на каникулах у бабушки, перехватывая между «официальными» трапезами. Не правда ли, это незамысловатое яство казалось в том блаженном, навсегда ушедшем из вашей жизни времени изысканнее любых трюфелей? А кинофильм «Спартак» в провинциальном кинотеатре (и чтобы непременно – «Родина») – куда мудрее изысканных максим?);

3) вечно занятых родителей (замечательного подвида «обыкновенные» – не то инженер и учитель, не то учитель и инженер);

4) самую обыкновенную школу, редкие четвёрки по алгебре и частые тройки по физкультуре (но вовсе не из-за плохой физической подготовки, а из-за необъяснимой неприязни учителя физкультуры, и вряд ли хоть кто-то из читающих это скажет, что ему подобный феномен неизвестен), сборы макулатуры и металлолома, сборы отряда, дружины и комсомольские собрания, городские, областные олимпиады по химии, физике и английскому языку);

5) положенные подросткам ломки характера и гормональные стрессы первых влюблённостей. Канувших в небытие, но закаливших волю, характер и уверенность в себе. (Софья Заруцкая