сыто и несчастливо под не отчуждаемой никому, кроме главного наследника, крышей замка. А чтобы лишних ртов не плодить, сестёр надо было выдавать замуж либо за богатого, желательно такого же майората, либо вообще замуж не выдавать. Сама-то она ест как птичка, а птенцы могут оказаться прожорливыми интриганами, не дай господь ещё и мальчишками, тьфу-тьфу-тьфу! Крестьяне же чем больше плодятся, тем лучше. Толковые или хотя бы крепкие работники всегда нужны, а бестолковые и хилые сами помрут, кто там ту материнскую и младенческую смертность считал? А может, всё вовсе и не так было, не суть важно.
Важно то, что первые документальные сведения о родовспоможении содержатся ещё в древних китайских иероглифических рукописях, в египетских папирусах, вавилонских и ассирийских клинописных табличках, индийских аюрведических текстах. И во всех этих археологических артефактах содержится всё то же самое, что и в нынешних пособиях и руководствах по акушерству и гинекологии, – происхождение и течение женских болезней, описание течения нормальных и осложнённых родов, техника операций поворота плода на ножку, а также сведения об извлечении плода в ряде случаев путём плодоразрушающих операций. Древние индусы считались особенными специалистами в этом деле.
Потом была Древняя Греция, и эпоха эллинизма тоже внесла свой вклад в дело урегулирования бабской планиды. Известным акушером того времени был Деметрич из Апамеи. Он изучал развитие беременности, возможные «поломки» механизма родов, произвёл тщательный развёрнутый анализ различного рода кровотечений и даже разделил их на группы. Александрийский врач Клеофант составил ещё куда более обширное сочинение по акушерству и женским болезням.
Наша эра тоже на месте не остановилась. Древнеримский хирург Архивен первым (в очередной раз, после древних египтян и индусов, разумеется) применил для исследования влагалища и шейки матки зеркало, названное им весьма офтальмологически – диоптра (от греческого dioptra – видеть). Гинекологические зеркала и хирургические инструменты, идентичные как древнеиндийским и древнеегипетским, так и современным, обнаружены при раскопках древнеримских городов Помпеи и Геркуланума, погребённых под пеплом вулкана Везувия. Древнеримские врачи вообще очень много писали. И даже «врачихи». Достаточно широко известна женщина-акушерка Аспазия, которая описала методы консервативного и оперативного лечения женских болезней, подробно – гигиену беременности и уход за новорождёнными. Что уж говорить о таких известных именах Древнего Рима, как Цельс и Гален. Они отлично владели методами акушерского и гинекологического обследования, операциями поворотов на ножку, извлечения плода за тазовый конец, эмбриотомией и были на «ты» знакомы с опухолями половых органов вроде фибром, фибромиом и даже рака, смещениями и выпадениями матки и, конечно же, воспалительными заболеваниями.
Потом золотой век эллинов сменили Средние мракобесные века, в Западной Европе воцарилась схоластика, в университетах занимались главным образом художественным свистом, и многие практические навыки были утрачены. Многих рукастых акушерок из простонародья (повитух) спалили на костре на всякий случай, потому что инквизиция ничуть не лучше и не хуже любого другого НКВД. Многие знания и умения были утрачены. Что не было утрачено – было запрещено.
Так что эпохе Возрождения пришлось со скрипом возрождать (без тавтологии тут никуда) для начала хотя бы нормальную анатомию. И некто Амбруаз Паре, имя которого известно любому мало-мальски грамотному акушеру-гинекологу, вернул акушерству давно и прочно забытую операцию поворота плода на ножку (не очень хочется думать, сколько плодов при этом он повернул не так и не туда), ввёл в широкую практику гинекологические зеркала, такие же самые, как сейчас, и точно такие же, какие покоились под пеплом Везувия, и организовал при парижском госпитале Hotel-Dieu первое родовспомогательное отделение и первую в Европе акушерскую школу. В неё принимались только женщины, обучение длилось всего лишь три месяца, но зато целых шесть недель из них отводилось на практические занятия.
Франция распространила моду на цивилизованное акушерство в Англии, Голландии, Германии и даже в России. В 1729 году в Страсбурге был открыт первый в Европе родильный дом, а в 1751 году в Геттингене была организована первая университетская акушерская клиника, где обучали студентов, и эти студенты все поголовно были мужчинами.
Становление акушерского дела в России пришлось на тот же восемнадцатый век и связано с именем некоего Кондоиди, который в пятидесятых годах означенного столетия был назначен на должность архиатра – старшего врача Медицинской канцелярии, учреждённой вместо Аптекарского приказа в 1723 году в соответствии с реформами Петра Первого. Именно по предложению Кондоиди Сенат в 1754 году издал указ «О порядочном учреждении бабичьева дела в пользу общества». В 1757 году в Москве и Петербурге были созданы первые бабичьи школы, которые готовили «присяжных бабок» – акушерок с дипломами. Первоначально преподавали в этих учебных заведениях иностранцы. Преподавательский состав был представлен негусто: один доктор – профессор бабичьего дела и один лекарь-акушер (фельдшер в современной медицинской иерархии). Сперва обучение было сугубо теоретическим, и в первый самостоятельный «бой» «бабки» отправлялись, снабжённые лишь теоретическими знаниями. Впрочем, они, как правило, уже имели опыт, потому всё было не так страшно. А кто не имел, быстро таковой приобретал. После открытия в России повивальных (родильных) отделений на двадцать коек при Московском (в 1764 году) и Петербургском (в 1771 году) воспитательных домах будущие «бабки» получили возможность проходить практический курс во время учёбы. К слову, в те времена, в отличие от современности, имелись существенные трудности с набором студенток – почти никто из грамотных молодых девиц не хотел учиться сколь непростому, столь и неблагодарному повивальному делу. За двадцать лет Московская бабичья школа подготовила всего тридцать пять повивальных бабок, из которых всего пять были «из прирождённых россиян», а остальные тридцать – иностранки.
В 1784 году в Петербургской бабичьей школе начал преподавать человек, имя которого известно каждому акушеру-гинекологу. Нестор Максимович Максимович-Амбодик, первый российский профессор повивального искусства, один из основоположников научного акушерства и педиатрии в России. Он был направлен по особой стипендии на медицинский факультет Страсбургского университета, в котором и защитил докторскую диссертацию – внимание! – «О печени человека» («Dehepate humano»).
Как изменились за каких-то двести с небольшим лет темы медицинских диссертаций! От «О печени человека» до «Влияния фактора V мутации Лейдена на третий период родов». Детализировалась, разобщилась медицина, в поиске всё более мелких составляющих забывая порой о целом.
Амбодик, понятия не имевший о тромбоцитопатии в её современной трактовке, хотя и немало, судя по названию его докторской, знавший о печени, вернулся в Россию. И организовал преподавание бабичьего дела на весьма высоком для своего времени уровне. Он приобрёл в Германии неведомый прежде российским акушерам инструментарий и свои теоретические лекции сопровождал демонстрациями на фантоме. Сам фантом – муляж женского таза с деревянной куклой-ребёнком, прямые и изогнутые стальные щипцы («клещи» по Амбодику) с деревянными рукоятками, серебряный катетер и многие другие инструменты были изготовлены по собственным рисункам и моделям этого гениального человека.
Важно ещё и то, что Амбодик впервые начал преподавать акушерство на русском, и к нему, естественно, потянулись ученицы, не владеющие французским и немецким. То есть повивальных бабок с дипломами «из прирождённых русских» стало гораздо больше. И ещё он написал первое российское руководство по акушерству и педиатрии – «Искусство повивания, или Наука о бабичьем деле». Как это ни удивительно для современников, но в те смутные времена и женщиной, и новорождённым занимался один и тот же врач (одна и та же «бабка»). И ещё Амбодик не боялся использовать в клинической практике акушерские щипцы.
Акушерские щипцы в России начали применяться в 1765 году. Впервые их наложил первый профессор медицинского факультета Московского университета И.Ф. Эразмус, преподававший акушерство на кафедре анатомии, хирургии и бабичьего искусства.
Во второй половине восемнадцатого столетия Москва и Петербург становятся центрами российской акушерской науки. В 1797 году в Петербурге основывается родильный госпиталь на двадцать коек, а при нём – Повивальная школа на двадцать два учащихся, ныне известная как Институт акушерства и гинекологии Российской академии медицинских наук.
В 1790 году кафедру повивального искусства в Московском университете возглавил Вильгельм Михайлович Рихтер. После окончания медицинского факультета в Москве он получил степень доктора медицины в Эрлангенском университете. Вернувшись в Alma Mater, Рихтер открыл при Клиническом институте Московского университета Повивальный институт на три койки. Позже число коек увеличилось до
