работа над рассказом «Черный монах». Чехов говорил ему, что его «крайне интересуют всякие уклоны так называемой души. Если бы я не сделался писателем, вероятно, из меня вышел бы психиатр» (И. И. Ясинский. Роман моей жизни. М., 1926, стр. 268). О том же писала Т. Л. Щепкина-Куперник. Чехов не раз напоминал ей: «Если хотите сделаться писателем <…> изучайте психиатрию. Это необходимо» (Т. Л. Щепкина-Куперник. Дни моей жизни. М., 1928, стр. 317).
…проснувшись утром, рассказал о нем Мише. — Об этом эпизоде М. П. Чехов писал: «Сижу я как-то после обеда у самого дома на лавочке, и вдруг выбегает брат Антон, как-то странно начинает ходить и тереть себе лоб и глаза <…> „Я видел сейчас страшный сон. Мне приснился черный монах“. Впечатление черного монаха было настолько сильное, что брат Антон еще долго не мог успокоиться и долго потом говорил о монахе, пока, наконец, не написал о нем свой известный рассказ.<…> В письме к Суворину от 25 января 1894 года (то есть полгода спустя после описанного случая) сам Антон Павлович говорит следующее: „Монах же, несущийся через поле, приснился мне, и я, проснувшись утром, рассказал о нем Мише“. Эпизод этот произошел не утром, а в два часа дня, после послеобеденного сна. Впрочем, дело было летом, а письмо было написано зимой, так что не мудрено было и забыть» (Вокруг Чехова, стр. 260).
…давали обед приезжавшему Григоровичу… — См. примечания к письму 1356*.
Беллетристы напрасно назвали свои ежемесячные обеды «Арзамасом». — Основанные Чеховым в 1893 г. «обеды беллетристов» (см. письмо 1258) были названы «Арзамасом» в честь литературного кружка, существовавшего в 1815–1818 годах. В «Новостях дня» от 19 января 1894 г. (№ 3805) сообщалось: «Литературное общество „Арзамас“ возродилось из пыли шести десятилетий. Ежемесячные обеды беллетристов получают отныне название обедов „Арзамаса“. В последнем обеде, бывшем 15 января, приняли участие Григорович, Михайлов-Шеллер, Поздняк, Лейкин, Немирович-Данченко, Кигн и др.».
Сейчас еду в Серпухов на санитарный совет… — 26 января на заседании Серпуховского санитарного совета слушались годовые отчеты по медицинским пунктам за 1893 г. врачей: И. Г. Витте, П. П. Слетова, С. М. Михайлова, Н. И. Невского, И. А. Аристова, М. Ф. Потоцкого, А. П. Чехова (см. «Обзор Серпуховской земской санитарно-врачебной организаций за 1893–1894». М., 1894).
…речь Эрисмана о вегетарианстве. — Речь профессора Ф. Ф. Эрисмана «Вегетарианизм перед лицом современной науки», прочитанная на первом общем собрании V съезда Общества русских врачей в Петербурге 27 декабря 1893 г., была сначала напечатана в газете «Новости и биржевая газета» (№ 356 и 357 от 28 и 29 декабря 1893 г.), а затем перепечатана в еженедельной газете «Врач», 1894, № 1, стр. 1–5.
…кому мешает это бедное вегетарианство! — Популяризация вегетарианства Л. Н. Толстым и его сторонниками вызвала широкую полемику в научных кругах России. Г. А. Захарьин, Ф. Ф. Эрисман и др. выступили с критикой вегетарианства, как антинаучной теории. В «Новостях и биржевой газете» появились статьи В. Португалова «Вегетарианизм и холера» (№ 214 от 6 августа 1893 г.), «Вегетарианизм опасен» (№ 347 и 351 от 21 и 25 декабря 1893 г.) и другие, в которых научно доказывалось, что людям, занимающимся физическим трудом, особенно противопоказано вегетарианство. Чехов тоже интересовался этой проблемой (см. письмо 1321 и примечания к нему*).
1381. М. Н. РЕМЕЗОВУ
30 января 1894 г.
Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XVI, стр. 118.
1382. И. М. КОНДРАТЬЕВУ
31 января 1894 г.
Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Чехов, Лит. архив, стр. 124–125.
На письме помета И. М. Кондратьева:
«Расчетные листы:
от 31 декабря 1893 № 822 на 196
— 3 февраля 1894 № 20 на 76
272 р. отосланы А. А. Майкову 4 т<екущего> февраля».
1383. В. Л. КИГНУ (ДЕДЛОВУ)
4 февраля 1894 г.
Печатается по автографу (ИРЛИ). Впервые опубликовано: Новые письма, стр. 56–58.
Год устанавливается по ответному письму В. Л. Кигна от 12 февраля 1894 г. (ГБЛ).
…как имя и отчество редактора «Оренбургского края». — В ответном письме от 12 февраля Кигн сообщал: «Редактора-издателя „Оренбургского края“ зовут Николай Алексеевич Боратынский. Он будет очень обрадован Вашей книжкой, и не менее — дозволением что-либо Ваше перепечатать». См. также примечания к письму 1234*.
…послать ему книжку. — Чехов послал Н. А. Боратынскому книгу с сопроводительным письмом (остается неизвестным). В ответном письме от 23 апреля 1894 г. Боратынский писал: «Большое спасибо за присланную книжку Ваших рассказов. Благодарю Вас также за разрешение перепечатать „Попрыгунью“. Это, положим, поздняя благодарность, но уже так случилось, отчасти по моей вине… Сейчас получил письмо от В. Л. Кигна, он мне посоветовал попросить у Вас разрешение на перепечатку „Черного монаха“. Сам бы я не решился просить Вас, хотя этот и чудно хорош <…> В бытность здесь Владимира Людвиговича мы много толковали с ним о Ваших произведениях, восхищались ими и „присудили“ Вам первое место в рус<ской> художественной литературе. В последние полтора года я еще больше убедился, что мы судили правильно. Я доволен и отношением к Вашим худож<ественным> работам и нашего подрастающего поколения, оно Вас любит и все Ваши рассказы читает с большим восторгом» (ГБЛ).
Я прочитал в «Неделе» Вашу «Игрушечную Италию»… — «Игрушечная Италия (Страничка о Южном береге Крыма)» В. Л. Кигна (Дедлова) была напечатана в «Книжках Недели», 1894, № 1.
Я был в Крыму, был и в Гурзуфе… — Чехов был в Крыму в июле 1888 г.
Не дадите ли Вы мне какой-нибудь совет или наставление? — 12 февраля Кигн отвечал на запрос Чехова: «В марте в Крыму, должно быть, сущий рай и непременно поезжайте туда. Мои старухи, мать и сестра, зимуют в гурзуфской гостинице Губонина…» Вскоре Кигн послал через мать в контору гурзуфского имения П. И. Губонина запрос о возможности забронировать для Чехова солнечную комнату на март месяц. Контора прислала Чехову 17 февраля 1894 г. положительный ответ (ГБЛ). Однако Чехов изменил свои планы и поехал отдыхать в Ялту. Об этом см. также письмо матери Кигна, Ел. Кигн, Чехову из Гурзуфа от 12 февраля 1894 г. (ГБЛ).
Говорят, Вы совсем оставили Петербург? — На этот вопрос Кигн отвечал: «Я Петербург действительно оставил, а вместе с ним и затяжную службу; при министерстве я, впрочем, числюсь, именно ввиду командировок. Петербург накаливает мне нервы. Остудить их, как изведано горьким опытом, есть для меня одно средство — выпить. Выпивка же ввергает меня в меланхолию, сначала простую, а потом и черную. Так лучше уйти от греха в деревню, где я больше рюмки
