Мамуна; в настоящий момент она играет на рояли, а возле нее те, кому это нужно, делают карьеру*. Прекрасная дочь Израиля* то громко хохочет, то плачет.
Маша и Мамуна собираются к Вам, я же не могу приехать на Луку раньше августа. Во-первых, занят по горло и, во-вторых, нет денег.
Завтра будет у нас Свободин*.
Был я на днях в Серпухове и ел там биток с луком. Больше ничего не могу сказать об этом городе.
Пахать нельзя. Земля высохла. Навозу хватило только на 5 десятин. Миша хочет купить еще 45 лошадей*.
Вы в опале у царя Мидийского: зачем Вы заплатили за тарань? Разве ее нельзя было выслать наложенным платежом? Ах, как это нехорошо!
Всем Вашим низко кланяюсь и желаю всего хорошего. От всей души желаю Вам не иметь лошадей и гусаков. Будьте здоровы и хранимы небом.
Плещеев в Петербурге. Свадьба в июле*. Жених — барон и красавец. Красив, потому что был в гусарах и продолжает служить на военной. Папаша-поэт покупает виллу где-то около Виндзора, но зельтерской воды уже не пьет: дорого!
Линтвареву Г. М., 20 июня 1892*
1193. Г. М. ЛИНТВАРЕВУ
20 июня 1892 г. Мелихово.
20 июнь.
Уважаемый Георгий Михайлович! Наталия Михайловна не так меня поняла. Я вовсе не говорил ей, что не еду на Луку только потому-де, что Вы меня не приглашаете. Церемонность моя никогда еще не простиралась до такой высоты. Я говорил Вашей сестре, что не еду к Вам, потому что уверен, что ее братья не поедут ко мне. Вот и всё.
Я приеду в августе и дней за пять напишу Вам, чтобы Вы имели время списаться с профессором*. Приехать же раньше не могу, так как занят всякой ерундой и не имею того, что всякому путешественнику необходимо. Да и неловко уезжать теперь, так как в июле сестры не будет дома. Не на кого дом оставить.
Где теперь г. Иваненко? Что он делает и отчего к нам не едет? А как поживает г. Щербаненко?
Будьте здоровы и богаты.
Шавровой Е. М., 20 июня 1892*
1194. Е. М. ШАВРОВОЙ
20 июня 1892 г. Мелихово.
20 июнь. Ст. Лопасня.
Здравствуйте, талант! Отчего Вы такая сердитая? Отчего Ваше письмо так холодно-сурово?
Суворин теперь во Franzensbad’e (poste restante). Об его театральных намерениях мне ничего неизвестно. Знаю только, или, вернее, предполагаю, что в сезон 1892/93 года он театра держать не будет. Если хотите иметь более подробные сведения, то спишитесь с ним.
А Вы хотите в актрисы*? Что ж? Это мыло, как говорят хохлы. Я первый буду аплодировать Вам и даже в бенефис поднесу венок и серебряный портсигар (?).
Почему Вы охладели к литературе? Давно уже я не читал Ваших рассказов.
Желаю Вам веселья и хорошего настроения. Будьте здоровы и хранимы добрыми духами.
Мизиновой Л. С., 23 июня 1892*
1195. Л. С. МИЗИНОВОЙ
23 июня 1892 г. Мелихово.
23 июнь.
Милая канталупочка, напишите, чтоб впредь до прекращения холеры на Кавказе не хлопотали насчет билетов*. Не хочется сидеть в карантинах.
У нас брат Александр с чадами и Свободин. Я пользуюсь отъездом Свободина и пишу Вам две строчки. Милая Ликуся, вместо того чтоб ныть и тоном гувернантки отчитывать себя и меня за дурное (?) поведение, Вы бы лучше написали мне, как Вы живете, что делаете и вообще как Ваши дела. Ухаживают ли за Вами ржевские драгуны? Я разрешаю Вам эти ухаживания, но с условием, что Вы, дуся, приедете не позже конца июля. Слышите ли? Не позже конца июля, иначе будете биты палкой.
Пишите мне побольше, а я буду Вам отвечать. Пишу коротко, ибо спешит Свободин*. Ах, как у нас шумно!
Помните, как мы рано утром гуляли по полю?
До свиданья, Ликуся, милая канталупочка.
Черткову В. Г., 23 июня 1892*
1196. В. Г. ЧЕРТКОВУ
23 июня 1892 г. Мелихово.
23 июнь Ст. Лопасня.
Милостивый государь Владимир Григорьевич!
Посылаю Вам рассказ свой «Именины»*. Если, по Вашему мнению, он не сгодится, чтобы заменить «Жену», то будьте добры возвратить мне его.
Желаю Вам всего хорошего.
На обороте:
Суворину А. С., 25 июня 1892*
