А я, мучимый единственно беспокойством никого не подвести, разрывался между ними обоими.
Как я мог пропустить тот момент, когда они начали чувствовать и воспринимать друг друга как собственное подсознание?! Не понимаю. Видимо, оказавшись в столь странных обстоятельствах, я не смог своевременно определить и оценить все свойства случившегося с нами казуса. И я, стараясь сделать всё как можно правильнее, с величайшим сожалением отмечал, что не успеваю нигде. О чём вы сами сможете здраво рассудить, взглянув на следующие факты.
Сомнения Андрея Вячеславовича на предмет того, что вирши, творимые им на длинном жизненном пути, не принесут никакого плода ни ему, ни Миру, каким-то образом передались Игорю Мироновичу. И последний под давлением якобы собственного решения и обстоятельств в виде неунывающей мамы перебрался в Москву. Где и поступил в престижный технический вуз.
И наоборот — Андрею Вячеславовичу на подсознательном уровне передалось стремление Игоря Мироновича доказать всем и вся, что у него тоже есть зубы, к чему, как вы понимаете, он был менее всего способен. А неумолимая логика духа противоречия заставила его покинуть родной город «в поисках удачи», как он сам говорил, плохо представляя себе, что эта удача должна для него значить.
Закончив вуз и приклеив диплом на стене туалета съёмной квартиры, сообразно историко- экономическим обстоятельствам в стране, Игорь Миронович, цитирую: «захватил свою нишу», в коей и пребывал окончательно, имея в Душе непреходящую печаль и тоску по несовершенному Миру.
Андрея же Вячеславовича судьба, мотая разнокалиберными испытаниями, заводила во всё более узкие и извилистые свои коридоры. И в конце концов привела в небольшой домик на окраине города Саратова, где он и осел окончательно, пописывая всякую белиберду для местной малотиражной газетёнки, добывая тем самым на хлеб насущный, которого хватало только на поддержание жизни в его измотанном теле и непреходящей печали и тоски в Душе.
Если вы помните, я обещал рассказать, почему, решив поведать вам эту историю, я остановил свой выбор на Андрее Вячеславовиче. Дело в том, что, открыв человеку правду о его судьбе при жизни, да ещё при столь редком сочетании обстоятельств, всегда рискуешь произвести независимые от истинных чаяний изменения и ввергнуть чистую Душу во мрак безысходности.
Именно поэтому долгие годы, разрываясь между ними и выбиваясь из сил, я всячески старался сгладить для этих людей неумолимый факт их несовершенства. Ровно до того прекрасного дня, когда на меня снизошло озарение: «А вдруг, — подумал я, — в нашем, отдельно взятом, случае триединство устройства Мира просто приняло иную форму? Нас же ТРОЕ! И в замкнутом пространстве казуса мы представляем собой микрокосм. Таким образом, — размышлял я дальше, — не я «супруг» Душам Андрея Вячеславовича и Игоря Мироновича, а они сами состоят в духовном «браке» друг с другом. Я же, оставаясь проявлением Божественного, есть Мир (Бог)». Но кто же тогда должен был «родиться» от их «брака»?.. Это был вопрос из вопросов. И я нашёл на него ответ. Единственным, что могло меняться, был Мир. То есть при данных условиях — я! Я — Бог Творящий, и я же — Бог Проявленный, то есть рождённый Человек. Всё сходилось! Я был на вершине благодати.
Постигнув правду о себе, привнесённую мною через прозрение, и Андрей Вячеславович, и Игорь Миронович, да и я, что там греха таить, вдруг перестали чувствовать себя в Мире одинокими и неполноценными. Каждый из нас, ощутив триединство внутри себя, воспарил Духом и вернулся к истокам. Правда, Андрей Вячеславович и Игорь Миронович сделали это весьма своеобразным способом. Ну откуда же мне было знать, что ощущение «триединства» у русских порой приобретает очень буквальное значение!
Недолго продлилась наша новообретённая гармония — промучившись пару лет неучтённой мной гениальной возможностью пить одному с ощущением того, что делаешь это в компании ещё двоих…
и
Упокоив отлетевшие Души и придав им лоска, насколько мне это было по силам, я переправил их в более спокойные места, сопроводив верительной грамотой: «Подателям сего, невольно пострадавшим, оказывать всяческое понимание, любовь и содействие».
«Такие дела», как сказал бы трепетно любимый мною романист двадцатого столетия вашего времени.
Да, чуть не забыл! Я ведь так и не объяснил, почему выбрал именно Андрея Вячеславовича. Всё очень просто. Духовный «брак» — это слияние двух половин, понятно? Нет?.. Я просто бросил монетку.
История же эта, записанная Андреем Вячеславовичем с моего благословения, до сих пор лежит в груде нераспечатанной корреспонденции в редакции журнала «Путь к себе» города Саратова.
Прощайте!
Извините, до свидания.
Мы маленькие дети
