— У тебя же должен быть ордер на арест, — начал было он, открывая переговоры. — Если нет ордера, ты даже не можешь использовать наркотик как вещественное доказательство. К тому же он подкрашен.
— Какое мне дело до того, какого цвета наркотик? — спросил Мудроу, игриво подмигнув Сильвии Кауфман, когда закрывались двери лифта.
Джоуи Йанг посмотрел на своего захватчика: шутит этот фараон, или он, Йанг, действительно попался, идиот?
— Ты ничего не сможешь использовать в суде, — настаивал китаец. — Доказательства, добытые в результате нелегального обыска, во внимание не принимаются.
— Ты, Джоуи, не прав. — Голос Мудроу стал жестким. — Потому что я собираюсь сказать, что ты расстегнул пальто, как только вошел в дверь подъезда, и я увидел у тебя за поясом пистолет. Это дает мне право делать с тобой что угодно. Только на тот свет не могу отправить. Поломанный нос, треснувшие ребра, затекший глаз… А всего-то надо сказать, что потенциальный преступник был готов применить оружие. Ты, конечно, можешь утверждать, будто оружие тебе подбросили, но я поспорю на собственные яйца: этот пистолет 22-го калибра весь в отпечатках твоих пальцев. Так что давай не будем обманываться. Придется отмотать срок, Джоуи. И если не возражаешь, я напомню, что неказистым парнишкам вроде тебя совсем не сладко за решеткой. Случается, они становятся жертвой других заключенных.
Внезапно Мудроу положил руку на плечо Йанга и придвинул его к себе поближе.
— Джоуи, ты выглядишь достаточно сообразительным и, думаю, знаешь, о чем я говорю. Сообразительность не всегда нужна торговцу наркотиками, но в данном случае это, может, тебе и на руку. Потому что мое изначальное намерение — не в задержании с поличным. Поверь-ка сразу, чтобы мне не повторять десять раз. Но это не значит, будто ты не окажешься в тюрьме. Это значит лишь то, что ты, если сделаешь, как я захочу, может быть, сегодня и улизнешь. У тебя действительно есть шанс из всего этого выпутаться.
Они молчали, пока дверь лифта не открылась. Перед ними был пустой коридор четвертого этажа. Кинув приманку, Мудроу ждал, пока Йанг на нее клюнет. Предложение было слишком заманчивым, чтобы от него отказаться, особенно если сравнить свободу с пребыванием в тюремных заведениях Нью-Йорка. Мудроу был убежден, Йанг на это клюнет.
Джоуи тем временем, как и предполагал Мудроу, уже представлял себе жизнь на Райкерс-Айленд, где он будет подвергаться одному сексуальному издевательству за другим. Он был небольшим, худощавым, с кожей цвета слоновой кости и черными, как вороново крыло, волосами. Эти волки, конечно, не устоят перед такой привлекательностью. Его захлестнуло волной, как после укола героина или трубки кокаина, только это была волна безнадежности. Поэтому он решил, что сделает все от него зависящее, чтобы выпутаться из паршивой истории.
— Скажи мне, что ты от меня хочешь, — наконец сказал Ианг.
— Я хочу зайти к квартиру и немного побеседовать с твоим партнером, но меня слегка тревожит то, что у него наверняка тоже есть револьвер и он использует его для того, чтобы выстрелить в меня, а я терпеть этого не могу. Вот мне и думается, что, наверное, тебе следует начать зарабатывать свою свободу с того, что ты поможешь мне проникнуть в квартиру. Прежде всего скажешь, как твой партнер узнает, кто это пришел.
Мудроу не ошибся по поводу умственных способностей Джоуи Йанга. Тот вырос с амбициями среднего американца. Его даже приняли в Колумбийский университет, но потом он открыл для себя кокаин.
— Постучи дважды перед тем, как повернуть ключ.
— Нет, не я, — прошептал Мудроу, сжимая в огромной руке воротник пальто Йанга. — Ты сам, Джоуи. И войдешь ты первым.
Мудроу вытащил пистолет и держал его так, чтобы Йанг мог это видеть.
— И пожалуйста, никаких шуточек, совсем никаких. Может, ты забыл мне сказать о том, что в квартире есть еще кое-кто, кроме твоего партнера?
— Да, там есть еще один человек — проститутка снизу. Конни Аппастелло. Мы держим ее под кайфом, и она трахается с нами, когда свободна.
Дверь открылась, и Мудроу увидел на софе Джорджа Валлоне около Конни Аппастелло. На Валлоне были голубенькие шортики (которые буквально разрывало). Он изумился даже больше, чем Конни, которая была обнажена до пояса, но и не подумала прикрыть грудь. Вместо этого она потянулась к трубке с крэком, но голос Мудроу заставил ее остановиться.
— Не двигаться, черт возьми, — предупредил Мудроу, обводя взглядом комнату. Квартира 4Б невелика, и очевидно, на кухне никого, но дверь в ванную была закрыта. — Ты, Валлоне, слезай с дивана и ляг на пол, а ты, шлюха, ложись на него. — Мудроу поднял пистолет. — А ну-ка, быстро!
Как только они легли, Стенли положил Джоуи поверх них обоих, а сам двинулся к ванной, стараясь не заступить на возможную линию огня, и толкнул дверь. Ванная была пуста, Мудроу вернулся в комнату. Ему всегда доставляло удовольствие смотреть на свою работу.
— Ну вот что, ребята, — начал он. — У меня только двое наручников, а вас здесь трое. Я вас сейчас прикую к трубе отопления в углу (куда, кстати, вы уже можете начать двигаться). Одна рука у каждого останется свободной, но это не значит, что надо делать глупости.
Мудроу кивнул Конни, которая уже встала с пола.
— Может, ты хочешь одеться? — Ее глаза по-прежнему были прикованы к трубке с крэком. — Похоже, что нет. Ну, а ты, Джордж? Тебе не холодно?
— Иди ты!
— Извини! Что это ты себе позволяешь в присутствии женщины?
Итальянец был мускулист, но его взгляд затуманен, видимо, он находился под кайфом долгое время. Поток слов, которым разразился Валлоне, был настолько идиотским, что в этом не оставалось сомнений. Впрочем, кое-что Стенли разобрал.
— Ты не можешь меня застрелить, у меня нет оружия, поэтому ты не можешь меня застрелить. Ты должен взять меня голыми руками.
— Нет проблем, кретин.
Мудроу, который всегда старался все делать так, чтобы его поняли как можно быстрее, нанес Валлоне короткий, экономичный удар справа, который пришелся как раз в висок. Удар был ужасающей силы. Это дезориентировало итальянца: перед глазами закружилось сразу несколько голов полицейского, потом несколько рук подняли его, но это уже не имело особого значения. Если бы Валлоне не был так сильно оглушен, он бы заметил, что левая сторона его лица очень быстро опухает.
— Конни, — сказал Мудроу, — вот пара наручников. Ну-ка, начинай надевать один браслет.
Он делал все очень методично, как и должно образцовому полицейскому, помогая Конни закрепить наручники на трубе. Потом начал дюйм за дюймом обыскивать квартиру, перетряхивая личные вещи Валлоне и Йанга. Обнаружилось более четырехсот пузырьков с крэком и дорогой «смит-и-вессон».
— Хотите послушать мой рассказ? — спросил Мудроу, подходя к раковине.
— Пожалуйста, разреши мне уйти, — начата хныкать Конни, у которой сквозь кокаиновый дурман наконец-то проступила паника. — Я живу внизу. И не имею к ним никакого отношения. Я же не продавец.
— Мы разговариваем с Джорджем. Очень невежливо с твоей стороны, Конни, прерывать нашу беседу.
— Послушай, — продолжала проститутка, глубоко вздохнув и поводя грудью в сторону Мудроу, — если тебе нравится то, что ты видишь, то мы с тобой договоримся. Мужчины хвалят мою работу. Ко мне постоянно возвращаются, я сделаю все, что ты хочешь.
— Ну-ка, заткнись. — Мудроу опасался, что она начнет визжать. Если соседи вызовут полицейских, то может выясниться, кто он такой. Мудроу никогда не работал на авось. — Нужна мне твоя задница. Я даже не заинтересован в том, чтобы взять вас с поличным. У меня свой интерес в этом чертовом доме. Понятно? Я лично заинтересован в том, чтобы помочь людям, которые здесь живут. А вы им не нравитесь. Им не нравятся наркоманы и проститутки. Им не нравится, когда насилуют старушек. Им не нравятся потерявшие над собой контроль маньяки со своими шлюхами в коридоре.
Теперь его уже внимательно слушали. Надежда, что «нам, может быть, не придется сесть в тюрьму»
