антисемитской и псевдопатриотической кампании в большей части печати, когда правительство шло на сознательный обман общественности, официально заявляя, что «дела Дрейфуса не существует», выбрать правильную позицию было делом нелегким. Так, Альфонс Додэ в эти дни говорил репортеру газеты «Le Matin»: «Все это дело меня смущает и сбивает с толку <…> Должно представить доказательства <… > всей стране, которая измучена всеми этими гнусными рассказами <…> Лично я, впрочем, не верю в возможность таких доказательств. Десять офицеров, на основании документов, постановили приговор, а я один стану его оспаривать! Такою верою в свою непогрешимость я не обладаю. Никакого участия я в этом деле не принимал, но полагаю до сих пор, что его вели правильно». Известный критик Ф. Сарсе, впоследствии убежденный дрейфусар, отказывался в это время выступить в поддержку Дрейфуса, заявляя, «что двенадцать офицеров не могли ошибиться» и что «если он вздумает, несмотря на это, вступиться за Дрейфуса, то его станут подозревать в том, что он подкуплен евреями» (см. «Новое время», 1897, № № 7807, 7816, 20 и 29 ноября). Позицию колеблющихся разделял в это время и Л. Н. Толстой. В интервью с Толстым, опубликованном в газете «Камско-волжский край», приводились следующие слова писателя: «Мне, по моим убеждениям, очень противна эта жидофобия во Франции и ее современный шовинизм, крики за армию, и, признаюсь, я сочувствовал движению, которое, казалось, добивалось оправдания невинно осужденного. Но вот вмешалась молодежь, студенты, всюду чуткие ко всему хорошему; они за правительство, и я начинаю сомневаться, и меня смущает — как бы правда не на их стороне» (1898, № 639, 20 января).
Чехов с самого начала занял позицию сторонников невиновности Дрейфуса. Внимательно наблюдая за разворачивавшейся во Франции борьбой вокруг дела, Чехов все более укреплялся в своей убежденности. Об этой убежденности свидетельствовало, например, письмо к Чехову Вас. И. Немировича-Данченко, посланное в Ниццу из Петербурга 3 декабря 1897 г.: «В Париже <…> дело Дрейфуса захватило меня совсем. Был я и в палате, и в сенате <т. е. на заседаниях, в ходе которых правительство подтвердило, что Дрейфус виновен>. Жаль, что я не держал с Вами пари!» (ГБЛ). Среди знакомых, соседей по Русскому пансиону, Чехов активно распространял мысль о невиновности Дрейфуса. Ср. в более поздних письмах к Чехову от бывших соседей по пансиону: «С Вашей легкой руки я сделалась дрейфусаркой» (письмо Н. А. Коломниной от 29 января 1899 г. — ГБЛ); «Хочется еще поделиться радостью по случаю, по-видимому, благополучного исхода дела Дрейфуса, которое — помните — нас с Вами так интриговало. Когда я читаю газеты, всегда думаю: ну что бы Ант<он> Павл<ович> на это сказал? Наш славный Золя, кажется, скоро с триумфом въедет в Париж — ура!…» (письмо Л. Дершау от 16 апреля 1899 г. — ГБЛ).
Э. Золя выступал с решительной защитой Дрейфуса (см. письма 2216, 2235, 2248, 2254 и примечания (1*, 2*, 3*, 4*) к ним). Думая вначале, как и Золя, что в деле Дрейфуса была допущена просто судебная ошибка, Чехов понял в дальнейшем, что это дело — сознательное мошенничество правящей верхушки Франции (см. письмо 2296).
Я писал Вам насчет корреспондентского бланка. — С просьбой выслать бланк корреспондента «Русских ведомостей» Чехов обратился к Соболевскому 8 (20) ноября 1897 г. (письмо 2158). В письме от 8–9 декабря Соболевский сообщал: «Спешу выслать Вам корреспондентский билет». Удостоверение корреспондента «Русских ведомостей» на имя Чехова хранится в ЦГАЛИ.
2179. М. Г. ВЕЧЕСЛОВУ
6 (18) декабря 1897 г.
Печатается по автографу (ГЛМ). Впервые опубликовано: ЛН, т. 68, стр. 214.
Открытка. Год устанавливается по почтовым штемпелям: Nice. 18 dec. 97; Upsala. 22.12.97.
Ответ на письмо М. Г. Вечеслова от 1 (13) декабря 1897 г. (ГБЛ; ЛН, т. 68, стр. 214–215).
Я сегодня же напишу г. Stadling… — Это письмо неизвестно.
…его желание перевести мои рассказы… — Вечеслов писал о получении им письма от И. Стадлинга: «…Он пишет мне сегодня, прося спросить Вашего позволения на перевод двух ваших рассказов, появившихся в столбцах „Русск<их> вед<омостей>“: „Печенег“ и „В родном углу“. Сам он Вам писал в Ниццу, по, как говорится, ответа не получил. Stadling бывал в России и даже вместе с Л. Н. Толстым принимал участие в раздаче хлеба голодающим крестьянам, затем он интересуется русской жизнью и даже написал книгу о России, напечатанную на английском и шведском языках. Все это говорит за успех его перевода. С другой стороны, он известный литератор, принимающий близкое участие в редакции одной из распространенных газет в Швеции („Aftonbladet“). Мне кажется, он хочет поместить Ваши рассказы в „Aftonbladet“. За их литературный перевод я могу поручиться…»
2180. М. П. ЧЕХОВОЙ
7 (19) декабря 1897 г.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. V, стр. 120–121.
Год устанавливается по почтовым штемпелям на конверте: Nice. 19 dec. 97; Москва. 11.XII.1897.
М. П. Чехова ответила 21 и 27 декабря 1897 г. (Письма М. Чеховой, стр. 55– 58).
…одна барыня, у которой я лечил дочь… — Возможно, этой пациенткой Чехова была Леля Бессер — ср. надпись на подаренной ей книге (Антон Чехов. Каштанка. Изд. 5, СПб., 1897): «Леле Бессер на память о докторе, лечившем у нее ухо. А. Чехов. Ницца, 98, 12/III» (Собрание В. Г. Лидина, Москва).
Сообщайте ~ что получаете… — М. П. Чехова писала 27 декабря: «Получила от Александра от тебя посылку с альманахом, книжкой Тихонова, пакетом „положить у меня на столе“ и крошечной записной книжечкой для меня <…> Еще получили почтой Almanach Hachette. Получено всех альманахов 8. С удовольствием разглядываю их».
2181. В. М. СОБОЛЕВСКОМУ
10 (22) декабря 1897 г.
Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано с пропусками: Письма, собр. Бочкаревым, стр. 120; полностью — Письма, т. V, стр. 123–125.
В автографе слова на сгибе страницы повреждены, текст восстанавливается по первой публикации.
Ответ на два письма В. М. Соболевского от 4 декабря 1897 г. (ГБЛ).
Я остриг корректуру ~ К воскресенью рассказ не успеет… — Речь идет о корректуре рассказа «На подводе» («Русские ведомости», 1897, № 352, 21 декабря). 4 декабря Соболевский писал: «Дорогой Антон Павлович, спешу послать Вам только что набранный рассказ. Хорошо бы поместить его поскорее. Если окажется, что он не подвергнется в Вашем чтении каким-нибудь <1 нрзб.>, не телеграфируете ли разрешение помещать? Напр. — в следующее воскресенье?»
Алексеева вычеркнул… — В рассказе Чехова упоминалось о действительном факте — убийстве московского городского головы Н. А. Алексеева. Возможно, опасаясь цензуры, а также по соображениям, о которых он сам далее упоминает, Соболевский писал Чехову: «Одно местечко я бы просил Вас исключить или заменить чем-нибудь другим, — а именно об Алексееве. Оно, конечно, имеет значение в целом ходе рассказа, как дополняющее характеристику невежественной среды, с к<ото>рой приходится считаться учительнице; но я боюсь, что именно этот разговор может шокировать или произвести тяжелое впечатление на близких покойного: у него остались жена, дети, многочисленные родственники: удобно ли при этих условиях в московской газете, да еще такой, к которой, с
