Извините, что я пишу Вам по-русски. Вы прекрасно владеете этим языком, я же пишу и говорю по- французски не настолько хорошо, чтобы свободно излагать свои мысли.
Прежде всего простите, что я до сих пор еще не прислал Вам обещанного письма (la «longue lettre»*[31]). Я принимался писать его раза два-три и всякий раз не кончал потому, во-первых, что писать о себе и о своих произведениях очень скучно, и, во-вторых, я рассчитывал увидеться с Вами в Париже и на словах передать Вам мою глубокую благодарность и всё то, что я хотел вместить в la «longue lettre».
В сентябре я был в Париже и Вас не застал, к великому моему сожалению. Теперь я в Ницце и проживу здесь до января, затем поеду в Алжир, потом опять в Ниццу, в Россию же вернусь вместе с перелетными птицами, не раньше апреля.
Вашей книги, о которой Вы писали мне*, я не получил; вероятно, она задержана в Москве цензурой. «Quinzaine» с «Мужиками» я видел в Париже*, и эта книжка доставила мне много хороших минут. Что касается присланных Вами денег*, то я написал домой*, чтобы их сохранили, как драгоценность. Для меня они дороже чем 111 франков, и я постараюсь израсходовать их на какое-нибудь дело, симпатичное для нас обоих. Благодарю Вас от всей души.
В настоящее время в Париже живет бывший профессор Московского университета Максим Максимович Ковалевский, прекрасный, всеми уважаемый человек, представитель лучшей части русской интеллигенции. Он знает оба языка в совершенстве и может оценить Ваши переводы* по достоинству. Я рекомендую его Вашему вниманию и буду очень рад, если Вы с ним познакомитесь*. Он читает в Париже лекции (Collège libre des sciences sociales[32]), живет 26 rue des Mathurins.
Ваше письмо от 17/XI мне прислали из дому вчера.
Позвольте пожелать Вам всего хорошего и пожать руку.
Искренно Вас уважающий
Хотяинцевой А. А., 26 ноября (8 декабря) 1897*
2174. А. А. ХОТЯИНЦЕВОЙ
26 ноября (8 декабря) 1897 г. Ницца.
Цветы!* Но, я думаю, Немирович уже так вскружил Вам голову*, что Вы не в состоянии оценить этой моей галантности…
Я здоров и, в самом деле, ленюсь. Ленюсь гениально. Но это хорошо. Я заметил, что чем больше я пишу, тем меньше у меня денег. Подметил я и еще один закон природы: чем веселее мне живется, тем мрачнее выходят мои рассказы.
Вчера и сегодня тепло. Скажите Вас. Ив., что у нас в Pension Russe поселилась молоденькая баронесса*, которая поет и играет.
Нового ничего нет. Будьте здоровы и не забывайте преданного Вам Niçois[33].
Право, недурно бы Вам приехать в Ниццу, повидать море. Маша пишет: Браз прислал письмо*, просит, чтобы я приехал в Петербург опять писаться.
Собирайте заграничные марки, пожалуйста. Нужно*.
Чехову Г. М., 26 ноября (8 декабря) 1897*
2175. Г. М. ЧЕХОВУ
26 ноября (8 декабря) 1897 г. Ницца.
Милый Жоржик, в настоящее время в Таганроге подвизается артистка Оленина. Будь добр, напиши мне, имеет ли она успех*, а главное, познакомься с ней и передай, что я ей низко кланяюсь. Это барышня из хорошей, даже немножко аристократической семьи, дочь тайного советника; зовут ее Ольгой Михайловной и настоящая фамилия ее — Шаврова. Пошла она на сцену по страстной любви к искусству, после долгой войны с аристократкой maman. Если ей не нравится Таганрог, то ты ее успокой, наговори ей турусы на колесах и вообще будь кавалером. Если она дурно питается, то посоветуй ей что-нибудь. О том, что она Шаврова, а не Оленина, никому не говори; это держится в секрете.
Я все еще в Ницце*; привык, обжился и так въехал в местные интересы, что даже не прочь был бы баллотироваться в здешние городские головы. Ницца у моря, такой же величины, как Таганрог. Погода здесь чудесная, совершенное лето, и нет нужды ни в пальто, ни в калошах. Солнце как у нас в апреле — сладко греет, но не жжет.
Что пишет Володя? Как семья? Что нового? Твоей маме, Сане, Леле и тете Марфочке, а также Иринушке привет и поклон.
Будь здоров и благополучен. Не забывай.
Французы пишут адрес на конверте в таком порядке:
Monsieur Antoine Tchekhoff, Pension Russe, Nice.
Так и ты пиши.
На конверте:
Чеховой Е. Я., 29 ноября (11 декабря) 1897*
2176. Е. Я. ЧЕХОВОЙ
29 ноября (11 декабря) 1897 г. Ницца.
Милая мама, я жив и здоров, и всё обстоит благополучно, чего и Вам желаю. Когда приедет Маша, то будьте добры, скажите ей, чтобы один экземпляр моих «Пьес» (они в шкафу) она послала по адресу: Monsieur M. Deline*, Boulv. Carnot, Villa Gustavin, Nice — заказною бандеролью.
Погода очаровательная. Поклон папаше, Марьюшке и всем.
Желаю всего хорошего.
