бензиновый двигатель, узкие гусеницы, черепашья скорость (максимальная скорость по пересеченной местности у PZ-38(t) — всего 15 км/час, у Т-26 чуть больше — 18 км/час), тонкая противопульная броня. Разница только в том, что в отличие от сварных советских танков, броневые листы башни чешского PZ-38(t) были собраны на заклепках, головки которых при попадании вражеского снаряда отрывались и смертельно калечили экипаж. Именно танки PZ-38(t) понесли в Восточном походе самые большие потери — до начала 1942 г. не «дотянул» ни один из тех 820 чешских танков, которые в июне 1941 г. перешли границу СССР.
Создается впечатление, что 11-й МК и 7-я танковая дивизия вермахта обладали примерно равными (если не принимать во внимание наличие в 11-м МК трех десятков новейших танков) боевыми возможностями. Нет, это поспешный и ошибочный по сути своей вывод.
11-й мехкорпус был значительно сильнее.
«Танк — это повозка для пушки». В этом афоризме, авторство которого приписывается выдающемуся советскому конструктору артсистем Грабину, есть, конечно, доля преувеличения. Но совсем небольшая. Все параметры танка, какими бы важными они ни были сами по себе, вторичны по отношению к главному — вооружению. Танк создан не для езды и не для укрытия, а для уничтожения. Уничтожения огневых средств и живой силы, командных пунктов и узлов связи в тылу противника, разгрома транспортных колонн и складов в оперативной глубине его обороны.
Так вот, для выполнения этих основных задач танковых войск 11-й МК был вооружен гораздо лучше, нежели 7-я тд вермахта. Под нашу танковую пушку 20К был разработан осколочно-фугасный снаряд весом 1,4 кг. Это, конечно, очень легкий снарядик (в пять раз легче, чем у стандартной «трехдюймовки»), но все же какие-то цели на поле боя (пулеметное гнездо, минометная батарея, бревенчатый блиндаж) он мог поразить. А пушек 20К в составе 11 -го мехкорпуса было: 286 на танках БТ и Т-26 и еще 141 на пушечных бронеавтомобилях [78]. Всего 427 стволов.
А на вооружении танков 7-й немецкой тд всего 167 танковых пушек фирмы «Шкода» А-7 (немецкое обозначение KwK-38). Это 37-мм пушка, и вес немецкого 37-мм осколочного снаряда (610 г) был в два раза меньше, чем у соответствующего снаряда советской 20К, что и обуславливало значительно меньшее поражающее действие по пехоте и укрытиям противника.
Что же касается легких немецких танкеток PZ-II, то снарядик установленной на них 20-мм пушки вообще не годился для борьбы с пехотой и артиллерией. Такой калибр — это калибр авиационных и самых легких зенитных орудий. Кстати, испытания советских авиапушек показали, что осколочно-фугасное действие 20-мм снарядов столь мало, что поразить незащищенную живую силу противника можно только при прямом попадании такого «снаряда» в человека [84].
Разумеется, серьезная «работа» по огневому подавлению противника должна была быть возложена не на легкие танки, а на входившую в состав танковых частей артиллерию. И вот тут-то главным образом и проявляется разница между советским мехКОРПУСОМ (пусть даже и недоукомплектованным) и немецкой ДИВИЗИЕЙ.
На вооружении артиллерийских полков (множественное число) 11-го МК, не считая зенитной и противотанковой артиллерии, было [78]:
— 16 гаубиц калибра 152 мм;
— 36 гаубиц калибра 122 мм;
— 21 пушка калибра 76 мм. ,
А на вооружении одного-единственного артиллерийского полка немецкой танковой дивизии, полностью укомплектованной по штату осени 1940 г., могло быть только:
— 12 гаубиц калибра 150 мм;
— 24 гаубицы калибра 105 мм;
— 4 пушки калибра 150 мм (или 105 мм).
Общий вывод очевиден — недоукомплектованный 11-й МК по своей огневой мощи значительно превосходил самую крупную танковую дивизию немцев.
Наконец, в составе любого советского мехкорпуса было больше людей, нежели в любой немецкой танковой дивизии. Что и неудивительно: в корпусе три дивизии и множество отдельных корпусных частей. Конкретнее, в 11-м мехкорпусе по состоянию на 1 июня 1941 г. несло службу 21 605 человек личного состава, а максимальная штатная численность немецкой танковой дивизии была в полтора раза меньше. Причем 21 605 человек было в 11-м МК по состоянию на 1 июня 1941 г.
К 22 июня людей могло стать больше, так как в стране полным ходом шла скрытая мобилизация резервистов (всего на «большие учебные сборы» до начала войны успели призвать 768 тыс. человек).
Единственное, в чем 11-й МК уступал 7-й тд противника, так это в количестве автомашин, т.е. в способности мотопехоты, артиллерии и тыловых служб двигаться вслед за наступающим «танковым клином». 15% от штатной численности — это «только» 775 автомашин. Не густо. В два раза меньше, чем в полностью укомплектованной по штатным нормам танковой дивизии вермахта. И если бы 11 -й мехкорпус действительно перешел в наступление от Гродно на Меркине — Алитус (70—90 км), как это было предписано приказом Павлова, то не обеспеченная транспортом «мотопехота» неизбежно отстала бы...
Но в действительности никакого «тактического прорыва и превращения его в прорыв оперативный» не было и в помине, гнаться за немцами не пришлось — они сами подошли к Гродно, и свой первый и последний бой 11-й МК принял практически в районе довоенной дислокации.
В такой ситуации нехватка автомашин не могла быть столь фатальной. Более того, из вышеупомянутого «политдонесения» мы узнаем, что на рассвете 22 июня командование корпуса приняло абсолютно верное решение:
«...по боевой тревоге все части вывели весь личный состав, имеющий вооружение и могущий драться, что составило 50—60 проц. всего состава, а остальной состав был оставлен в районе дислокации частей... Ввиду необеспеченности автотранспортом 204-я мед 1-й эшелон из района Волковыск (82 км по шоссе до Гродно. — М.С.) перебросила на автомашинах, а последующие перебрасывались комбинированным маршем. Через 7 часов (29-я тд через 3 часа и 33-я тд — через 4 часа) после объявления боевой тревоги части корпуса заняли район сосредоточения...»
В дальнейшем мы увидим, что именно так — по принципу «лучше меньше, да лучше» — действовали Рокоссовский (9-й МК), Фекленко (19-й МК), Лелюшенко (2-й МК), свернувшие свои неукомплектованные корпуса фактически в одну полноценную танковую дивизию.
Таким образом, выясняется, что советские историки были совершенно правы. Никакого «мехкорпуса» в районе Гродно не было. Под названием «11-й мехкорпус» к 10 часам утра 22 июня 1941 г. южнее Гродно сосредоточилась дивизия легких танков, по всем цифровым параметрам превосходящая самую крупную танковую дивизию вермахта.
Самая крупная 7-я танковая дивизия вермахта наделала много бед. Очень подробно, истинно «по- немецки» написанные мемуары командующего 3-й танковой группой Г. Гота [13] позволяют в деталях проследить боевой путь 7-й тд в первые дни и недели войны.
К полудню 22 июня захвачены мосты через Неман у Алитуса (45 км от границы), рано утром 23 июня в «исключительно тяжелом танковом бою» разгромлена подошедшая к Алитусу 5-я советская танковая дивизия (3-й мехкорпус), в полдень 23 июня «танковый полк 7-й тд вышел на дорогу Лида — Вильнюс (75 км восточнее Алитуса. — М.С.), колесные машины дивизии остались далеко позади» (но что примечательно — автор мемуаров вовсе не делает из этого вывод о том, что дивизия потеряла всякую боеспособность и пригодна только для охоты на воробьев), рано утром 24 июня « 7-я тд после небольшого боя овладела городом Вильнюс... танковый полк дивизии продолжал продвигаться на Михалишки» (Михалишки — это уже Белоруссия, и уже 180 км к востоку от границы), далее «7-я тд, следовавшая в голове 39-го корпуса... почти без боя вышла 26 июня к автостраде Минск — Москва в районе Смолевичи» (это уже 30 км к востоку от Минска). Таким образом, за пять дней дивизия прошла 350 км по лесным дорогам Литвы и Белоруссии.
Затем 7-я тд, потерпев неудачу при попытке форсировать Березину у города Борисова, ушла на северо-восток, через Лепель к Витебску. 5 июля в районе Бешенковичей (175 км от Минска) 7-я тд «наткнулась» на подошедший из Московского военного округа полнокомплектный 7-й МК (это тот самый мехкорпус, в составе которого воевал и попал в плен сын Сталина). Разгромив и отбросив к югу советский мехкорпус, 7-я и 20-я тд форсировали Западную Двину между Бешенковичами и Уллой, к 10 июля полностью
