подевалась?
Вернемся снова к «Описанию боевых действий...»:
«...в период отхода частей 15-го ск распоряжением начальника гарнизона (какого гарнизона? какой он «начальник» для танковой дивизии? — М.С.) 5 танков KB были взорваны». Вы думаете, это легко — взорвать 52-тонную стальную черепаху? Гораздо проще было бы слить с них солярку, зарыть в землю и использовать как готовый, мощный, неуязвимый для полевой артиллерии противника ДОТ.
Блуждая по лесам и болотам, остатки тающей, как туман на рассвете, 41-й танковой дивизии только к концу июня соединились с основными силами 5-й армии. И так уж получилось, что именно 41-я тд поставила последнюю точку в истории танкового сражения на Западной Украине. Но об этом — позднее.
Две другие дивизии 22-го мехкорпуса (19-я тд и 215-я мд) дислоцировались перед войной в г. Ровно. Совершив ночной марш, они вышли к утру 23 июня в район Луцк — Киверцы. В соответствии с решением командования Ю-3. ф. 22-й МК должен был совместно со 135-й стрелковой дивизией и при поддержке 1-й ПТАБ контратаковать противника у г. Владимир-Волынского на рассвете 24 июня.
Дальнейший ход событий не вполне ясен. Из воспоминаний Москаленко следует, что 23 и 24 июня 1 -я ПТАБ вела ожесточенные бои с наступающими вдоль шоссе на Луцк немецкими танками БЕЗ какого-либо взаимодействия с частями 22-го МК. К утру 24 июня бригада удерживала рубеж у местечка Торчин (25 км западнее Луцка).
С другой стороны, из монографии Владимирского следует, что «19-я танковая дивизия к утру 24 июня еще не прибыла на исходный рубеж, и поэтому контрудар, назначенный на 4 часа 24 июня, был перенесен на более поздний срок... Подошедшая в 13 часов 24 июня в лес севернее Шельвува 19-я тд имела в своем составе всего 45 исправных танков Т-26 и 12 бронемашин... в 14 часов 24 июня во взаимодействии со 135-й стрелковой дивизией 19-я тд атаковала противника в направлении Пасека, Войница (а это — на 25 км восточнее рубежа обороны 1-й ПТАБ у Торчина. — М.С.) ...В 17 часов 24 июня противник, введя в бой танки, вновь атаковал 135-ю стрелковую и 19-ю танковую дивизии... В итоге двухчасового боя 19-я танковая дивизия, потеряв большую часть своих танков, а 135-я стрелковая дивизия и 1-я артиллерийская противотанковая бригада — значительное количество личного состава и матчасти артиллерии, начали отходить на рубеж в 12—16 км западнее Луцка...» [92]
Совместить эти два описания боев на шоссе Владимир-Волынский — Луцк сложно. Автор склонен скорее поверить Москаленко, который был и живым свидетелем, и главным действующим лицом этих событий. Скорее всего, 1-я ПТАБ и 19-я тд действовали по отдельности, причем в районе Войницы днем 24 июня ударная группа из 19-й тд и 135-й сд могла встретиться только с частью сил немецкой 14-й танковой дивизии, так как главные силы 14-й тд в это время пытались прорваться через оборону бригады Москаленко в пригородах Луцка, т.е. были значительно западнее Войницы.
Единственное, что не вызывает сомнения, — это трагический результат встречного танкового боя у Войницы. Предоставим слово маршалу Рокоссовскому:
«..к вечеру 25 июня на КП нашего корпуса в районе Клевана (90 км восточнее Войницы. — М.С.) прибыл пешком командир 19-й танковой дивизии... генерал-майор Семенченко в весьма расстроенном состоянии, с забинтованной кистью правой руки. Он сообщил, что его дивизия полностью разбита... Вскоре здесь оказался и один из комиссаров полка этого же корпуса, сообщивший о гибели генерала Кондрусева и о том, что корпус разбит. Упаднический тон и растерянность комдива и комиссара полка вынудили меня довольно внушительно посоветовать им немедленно прекратить разглагольствования о гибели корпуса...» [111]
К сожалению, эти «разглагольствования» не были безосновательны. Вот как описывает Москаленко встречу с остатками 22-го МК, произошедшую днем 25 июня:
«...на мост неожиданно бросились тыловые подразделения и артиллерия на конной тяге из состава частей 27-го стрелкового и 22-го механизированного корпусов. Поддавшись панике, несколько сот человек, мешая друг другу, пытались прорваться на восточный берег. Их кони ломали ноги между шпалами, повозки и орудия сбивались в кучу. Образовалась пробка. А тут еще немцы открыли артиллерийский огонь по мосту. Началась невообразимая суматоха...» [75]
О состоянии дел в 19-й тд убедительно свидетельствует тот факт, что на марш от Луцка до Войницы (50 км) этой танковой дивизии потребовалось полтора дня, причем из 163 танков до места боя дошло только 45. В бою у Войницы погибли командиры всех трех полков дивизии. Скорее всего, такие потери явились результатом мужественной, но неорганизованной попытки атаковать в лоб немецкие танки (среди которых было некоторое количество PZ-III с 50-мм пушками) на легких Т-26 с противопульным бронированием.
Еще более «загадочные» события происходили в 215-й моторизованной дивизии. Название «моторизованная» не должно вводить нас в заблуждение. Это у немцев моторизованная дивизия представляла собой обычную пехотную дивизию, посаженную на трофейные французские, бельгийские, чешские грузовики — и ни одного танка. А на вооружении 133-го танкового полка 215-й мд перед войной было 129 танков БТ (т.е. немногим меньше, чем в '14-й танковой дивизии вермахта, где было всего 147 танков).
Хотя утром 23 июня дивизия получила приказ о наступлении на Владимир-Волынский совместно с 19 -й тд, она, продолжая действовать по «красному пакету», ушла к Ковелю. Только 25 июня (т.е. уже после разгрома 19-й тд) 215-я мд на северных окраинах Владимир-Волынского встретилась с выдвигающейся из города на восток 298-й пехотной дивизией вермахта.
Перед наступлением на Владимир-Волынский 215-й мотодивизии был передан (в дополнение к ее собственному) и один из танковых полков 41-й тд. Тем не менее, как пишет Владимирский, в бою 25 июня 215-я мд действовала как пехотное соединение, «без танкового полка» (???). Встречаются утверждения о том, что танковый полк 215-й мд отстал из-за того, что «израсходовал все горючее» — и это при том, что общая протяженность маршрута Ровно — Луцк — Ковель — Владимир-Волынский составляет 190 км по шоссе, а на складах 5-й армии хранилось горючее в количестве 33 (тридцать три) заправки! [92]
Встречный бой с немецкой пехотной дивизией закончился тем, что (как пишет Владимирский) уже на следующий день, 26 июня, «215-я моторизованная дивизия сосредоточилась в районе Софияновки в 50 км восточнее Ковеля». Другими словами, дивизия была разгромлена и отброшена на 80 км к северо-востоку от места боя (на этот марш горючего, как всегда, хватило). 129 танков БТ из состава 133-го тп просто пропали безо всякого упоминания в известных автору источниках. Правда, в конце июня в 215-й мд еще числилось (по данным Владимирского) 15 танков, но это были Т-26, вероятно «прибившиеся» к дивизии из других частей.
Вот, собственно, и весь краткий курс истории 22-го мехкорпуса. Гибель командира, развал управления и распад «броневого кулака» на отдельные дробинки, гибель немногих оставшихся в строю танкистов в бою под Бойницей, где в первую и последнюю атаку на врага вместо 712 танков корпуса пошло всего-навсего 45 боевых машин. Боевой ударный батальон...
Столь же непостижные уму события происходили и на Радеховском направлении, там, где 15-й мехкорпус должен был контратаковать наступающую в глубь обороны советских войск 11-ю танковую дивизию вермахта.
В составе 15-го МК было три дивизии: 10-я и 37-я танковые, 212-я моторизованная. Перед войной они дислоцировались соответственно в районах Золочев, Кременец, Броды.
Как мы уже отмечали выше, «212-я моторизованная дивизия, имея почти полную обеспеченность личным составом красноармейцев, не имела совершенно машин для перевозки личного состава». Приписанный к дивизии автотранспорт из народного хозяйства так и не поступил, в результате 212-я мд превратилась в простую пехоту, которая из-за отсутствия конского состава стала особо малоподвижной. Это обстоятельство, а также желание обеспечить оборону тылов корпуса от мифических «воздушных десантов» немцев привело к тому, что 212-я мд до конца июня 1941 г. «обороняла» Броды и никакого участия в контрударе не приняла.
Как же действовали две танковые дивизии корпуса? В каждой советской танковой дивизии было два танковых, один мотострелковый и один гаубично-артиллерийский полк. Не была исключением из этого правила и 37-я тд, но ее 37-й мотострелковый полк также остался без автотранспорта и «действовать совместно с дивизией в начале боевых действий не мог».
