«внезапным ударом по аэродромам утром 22 июня» было невозможно в принципе). Один только В. Суворов знает, как можно выбить глаз такому «циклопу»...
Основу вооружения мехкорпуса составляли 1031 танк. Распределялись они следующим образом: в моторизованной дивизии по штату должно было быть 264 легких скоростных танка БТ-7, каждой из двух танковых дивизий полагалось 63 тяжелых танка KB, 210 средних Т-34, 26 БТ и 76 легких (в том числе и огнеметных) танков Т-26. Всего 375 танков. Кроме того, на вооружении разведывательных подразделений корпуса было 17 плавающих танкеток Т37 и Т38.
Кроме того, на вооружении мехкорпуса был и такой (отсутствующий в вермахте) тип бронетехники, как колесные пушечные бронеавтомобили: 18 в моторизованной дивизии и по 56 в каждой из двух танковых дивизий. Вооружены эти бронемашины (БА-10) были 45-мм пушкой 20К, т.е. по мощности вооружения превосходили немецкие танки PZ-I, PZ-II, PZ-38(t), составлявшие в общей сложности 56% парка танковых групп вермахта. Всего же (с учетом легких пулеметных машин БА-20) в мехкорпусе было 268 бронеавтомобилей.
В феврале 1941 г. было принято решение сформировать ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТЬ таких мехкорпусов, что означало развертывание танковых войск численностью в тридцать тысяч танков: в два раза больше, чем в армиях Германии, Англии, Италии и США, вместе взятых.
В вермахте в это время готовились сформировать для вторжения в Советский Союз ЧЕТЫРЕ танковые группы. Немецкая танковая группа не имела ни стандартного состава, ни определенной штатной численности танков.
Так, самая слабая, 4-я танковая группа Гёпнера имела в своем составе три танковые (1, 6 и 8-я) и три моторизованные дивизии, всего 602 танка.
Самая крупная, 2-я танковая группа Гудериана включала в себя пять танковых (3, 4, 10, 17, 18-я), три моторизованные, одну кавалерийскую дивизии и отдельный моторизованный полк «Великая Германия», имея на вооружении 994 танка.
Всего в составе четырех танковых групп 22 июня 1941 г. числилось 3266 танков, т.е. в среднем по 817 танков в каждой группе [10, 11].
Правды ради надо отметить, что, уступая советскому мехкорпусу в количестве танков, танковая группа вермахта значительно (в 2—3 раза) превосходила его по численности личного состава. Так, при полной укомплектованности танковая группа Гудериана. должна была насчитывать более 110 тыс. человек личного состава, в то время как штатная численность мехкорпуса РККА составляла всего 36 080 человек.
Это кажущееся противоречие имеет простое объяснение. Готовясь к войне с СССР, Гитлер распорядился в два раза увеличить число танковых дивизий, с 10 до 20. Сделано это было методом простого деления, путем сокращения числа танковых полков в дивизии с двух до одного. В результате в немецкой танковой дивизии на один танковый полк приходилось два пехотных, причем основная масса этой пехоты передвигалась вовсе не на бронетранс-• портерах (как в старом советском кино), а на разномастных трофейных грузовиках. Начальник штаба сухопутных сил вермахта Гальдер в своем знаменитом дневнике отмечает (запись от 22 мая 1941 г.), что у Гудериана в 17-й тд насчитывается 240 разных типов автомашин [12]. Как обслуживать в полевых условиях такой передвижной музей автотехники?
В моторизованной дивизии вермахта танков не было. Ни одного. Г. Гот пишет, что моторизованные дивизии его танковой группы были созданы на базе обычных пехотных дивизий, а машины получили «только в последние месяцы перед началом войны, а 18-я дивизия — за несколько дней до выхода в район сосредоточения» [13].
Фактически танковая группа вермахта представляла собой крупное соединение мотопехоты, усиленной несколькими (от 3 до 5) танковыми полками. Продолжая линию «зоологических» сравнений, начатую в свое время В. Суворовым, можно сказать, что танковая группа вермахта была могучим и тяжелым буйволом, а мехкорпус Красной Армии — гибким и стремительным леопардом.
В живой природе исход схватки четырех буйволов с двумя дюжинами леопардов был бы предрешен. Не сомневалось в возможностях своих «леопардов» и высшее командование РККА, строившее самые смелые планы Великого Похода.
«...Танковые корпуса, поддержанные массовой авиацией, врываются в оборонительную полосу противника, ломают его систему ПТО, бьют попутно артиллерию и идут в оперативную глубину... Особенно эффективным будет использование мехкорпусов концентрически, когда своим сокрушающим ударом эти мехкорпуса сведут клещи для последующего удара по противнику... При таких действиях мы считаем, что пара танковых корпусов в направлении главного удара должна будет нанести уничтожающий удар в течение пары часов и охватить всю тактическую глубину порядка 30—35 км. Это требует массированного применения танков и авиации; и это при новых типах танков возможно» — так, с чувством законной гордости, докладывал начальник Главного автобронетанкового управления РККА генерал армии Павлов на известном совещании высшего комсостава Красной Армии в декабре 1940 г.
«...Темп дальнейшего наступления после преодоления тактической глубины будет больше и дойдет до 15 км в час... Мы считаем, что глубина выхода в тыл противника на 60 км — не предел. Надо всегда за счет ускорения и организованности иметь в виду сразу же в первый день преодолеть вторую полосу сопротивления и выйти на всю оперативную глубину...» [14]
Гладко было на бумаге, да забыли про овраги... К несчастью, даже у Гитлера, хотя и считался он «бесноватым ефрейтором», хватило ума не ждать, а напасть самому. Напасть раньше, чем Сталин укомплектует до последней гайки все свои двадцать девять мехкорпусов. В результате воевать пришлось отнюдь не таким мехкорпусам, какие описаны выше.
Полностью укомплектовать до штатной численности все 29 мехкорпусов к июню 41-го года не удалось. Об этом — как о ярчайшем и убедительнейшем доказательстве нашей «неготовности к войне» — всегда талдычили историки из ведомства спецпропаганды, забывая пояснить читателям, к какой же именно войне готовилась (да только не успела приготовиться) «неизменно миролюбивая» сталинская империя, создававшая бронированную орду, число орудий в которой должно было превысить число сабель в войске хана Батыя.
«Мы не рассчитали объективных возможностей нашей танковой промышленности, — горько сетует в своих мемуарах Великий Маршал Победы, — для полного укомплектования мехкорпусов требовалось 16 600 танков только новых типов... такого количества танков в течение одного года практически при любых условиях взять было неоткуда» [15].
Ну как же мог бывший начальник Генерального штаба забыть утвержденную им самим 22 февраля 1941 г. программу развертывания мехкорпусов?
Все мехкорпуса были разделены на 19 «боевых», 7 «сокращенных» и 4 «сокращенных второй очереди». Всего к концу 1941 г. планировалось иметь в составе мехкорпусов и двух отдельных танковых дивизий 18 804 танка, в том числе — 16 655 танков в «боевых» мехкорпусах [16, с. 677].
Другими словами, среднее количество танков (877) в 19 «боевых» мехкорпусах должно было равняться среднему числу танков в каждой из 4 танковых групп вермахта.
С точки зрения количественных показателей эта программа успешно выполнялась. Уже к 22 февраля 1941 года в составе мехкорпусов числилось 14 684 танка. Запланированный до конца года прирост численности на 4120 единиц был значительно меньше реального производства, составившего в 1941 году 6590 танков (в том числе 1358 KB и 3014 Т-34) [1, с. 598].
Для сравнения отметим, что немцы (на которых якобы «работала вся Европа») в 1941 году произвели только 3094 танка всех типов, включая 678 легких чешских PZ 38(t).
В следующем, 1942 г. танковая промышленность СССР произвела уже 24 718 танков, в том числе 2553 тяжелых KB и 12 527 средних Т-34 [1, с. 598]. Итого: 3911 KB и 15 541 Т-34 за два года.
Причем этот объем производства был обеспечен в таких условиях, которые в феврале 1941 г. Жуков со Сталиным могли увидеть только в кошмарном сне: два важнейших предприятия (крупнейший в мире танковый завод № 183 и единственный в стране производитель танковых дизелей завод № 75) пришлось под бомбами перевозить из Харькова на Урал, а два огромных ленинградских завода (№ 185 им. Кирова и № 174 им. Ворошилова) оказались в кольце блокады. Нет никаких разумных оснований сомневаться в том, что в нормальных условиях советская промышленность тем более смогла бы обеспечить к концу 1942 г. (как это было запланировано) полное укомплектование и перевооружение новыми танками всех 29 мехкорпусов, для
