Представляет она мне молодого человека и говорит, что он с тобой с Сахалина ехал, и я припоминаю его физиономию на фотографиях, кот<орые> видела у тебя. Спрашиваю его потихоньку, как его фамилия? — Глинка. И я только когда уходила от нее, догадалась, что это, верно, ее сын». Чехов выехал из Владивостока 16 октября 1890 г. О своей поездке из Владивостока в Москву он подробно рассказал в письме к А. С. Суворину от 9 декабря 1890 г. (см. IV т. Писем, стр. 140). Фотография Чехова с Г. Н. Глинкой воспроизведена в Письмах, т. III, стр. 181.
Если Острогорский ~ которую выдал за толстовскую. — 24 марта Книппер описывала вечер в ресторане Контан: «Редактор какого-то журнала Острогорский говорил о тебе и провозгласил тост за твое здоровье». А. Я. Острогорский (1868–1908) с 1896 г. был редактором педагогического научно-популярного журнала «Образование». Речь идет об украинской легенде «Сорок лет», изложение которой опубликовал в 1876 г. историк Н. И. Костомаров. В 1886 г. Л. Н. Толстой несколько сократил ее и дописал конец (последнюю XIV главу). Написанное Толстым окончание легенды было опубликовано в книге «Памяти В. Г. Белинского» (М., 1899). Острогорский попросил у Толстого разрешение на опубликование окончания легенды. Получив разрешение, он поместил в периодической печати объявление о том, что в февральском номере журнала «Образование» за 1902 г. будет напечатан рассказ гр. Л. Н. Толстого «Сорок лет». Прочитав это объявление, Толстой просил П. А. Буланже напечатать опровержение (см. его письмо к Буланже от 28 февраля 1902 г. — Л. Н. Толстой. Полное собрание сочинений. Юб. издание, т. 73, М., 1954, стр. 210). В февральском номере журнала «Образование» легенда была напечатана за подписью Толстого, но редакция сделала соответствующее разъяснение (о том, что Толстой сократил легенду, изложенную в свое время Костомаровым, и написал XIV главу).
3716. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
31 марта 1902 г.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 221–222.
Год устанавливается по письмам О. Л. Книппер от 24, 25 и 26 марта 1902 г. (Переписка с Книппер, т. 2, стр. 403–405, 407–408, 410–411), на которые Чехов отвечает.
…насчет почетных академиков ничего еще не решено ~ как мне поступить. — См. примечания к письмам 3694* и 3717*. 25 марта Книппер писала о вечере в доме баронессы Икскуль: «Баронесса того мнения, что Толстой, ты и Короленко должны выйти из Академии».
Поговорю сегодня с Л<ьвом> Н<иколаевичем>. — О результате этого разговора Чехов уведомил В. Г. Короленко 19 апреля 1902 г.
Пьеса Горького имела успех? Молодцы!! — 24 марта Книппер сообщала: «В 1 ч. была генеральная при большом количестве публики, кот<орая> дружно аплодировала и смотрела с интересом». Из телеграммы Вл. И. Немировича-Данченко Чехов знал и об успехе премьеры «Мещан». См. примечания к письму 3713*.
В среду начнет писать меня Нилус, художник, друг Бунина. — См. письмо 3715 и примечания к нему*.
«Дикая утка» осрамилась? — «От Миши ехала мимо Панаевского и заехала узнать, как идет „Утка“. Посмотрела 4-ый акт и уехала спать. Принимали сдержанно», — писала Книппер.
3717. Н. П. КОНДАКОВУ
2 апреля 1902 г.
Печатается по автографу (ИРЛИ). Впервые опубликовано: Письма, собр. Бочкаревым, стр. 26–27.
Ответ на письма Н. П. Кондакова от 10, 12 и 29 марта 1902 г.; Кондаков ответил 8 апреля (ГБЛ; «Известия ОЛЯ», 1960, т. XIX, вып. 1, стр. 38–40).
…Вы писали ~ в Москве… — В Москве Кондаков занимался копированием икон Успенского собора, Чудова, Благовещенского, Новодевичьего и пр. 29 марта он писал, что «только что вернулся в Москву после двухнедельного отсутствия».
актер Сазонов — Н. Ф. Сазонов. О его прибытии в Ялту сообщила газета «Крымский курьер» (1902, № 84, 31 марта).
…узнать подробности о последних академических выборах. — Кондаков регулярно сообщал Чехову о ходе выборов в почетные академики. 6 февраля 1902 г. он писал: «У нас в Академии выборы в феврале» («Известия ОЛЯ», 1960, т. XIX, вып. 1, стр. 36). 18 февраля Кондаков рассказывал о начальном этапе выборов: «В Акад<емии> наук были составлены списки кандидатов в поч<етные> акад<емики>. По 17 бюллетеням набралось 47 человек. Вот сколько писателей в России! Но, увы, из них 24 получили по одному голосу, и их не решились баллотировать: Потапенко, Баранцевич, Дмитриева, Сенкевич, Ц. Кюи, Щ<епкина>-Куперник, Соколовский, Милюков, Цебрикова, Уварова, Венгеров, Батюшков, Лохвицкая, Крестовская, Гнедич, Острогорский, Златовратский, Котляревский, Скабичевский, Вагнер, Минский, Церетелев, Дедлов, Бальмонт, Овс<янико>-Куликовский.
Затем будут баллотироваться: Вейнберг — 10 голосов; Михайловский и Спасович — по 6; Мережковский — 5; Ефремов, Сальяс и Стороженко — 4. По 3 раза записаны: Веселовский, Микулич, Чичерин, М. Горький, Нем<ирович>-Данченко Вас. Случевский. По 2: Головин, Мамин, Станюкович, Сухово-К<обылин>, Суворин, Р<имский>-Корсаков, Марков Евг., Луговой, Скабичевский. По первому разу выберут разве одного, и надо будет перебаллотировать, чтобы набрать еще 4» (там же, стр. 37).
26 февраля Кондаков прислал Чехову телеграмму: «Почетными академиками избраны двое: Сухово- Кобылин и Максим Горький» (там же): 10 марта Кондаков описал Чехову выборы подробно. «Дорогой и многоуважаемый Антон Павлович, за недосугом я не успел подробнее написать Вам о выборах, в дополнение своей телеграммы, а между тем вот уже выборы М. Горького приказано свыше считать недействительными. Расскажу кратко, как было дело. <…> Выборы шли так туго, как никогда, и так как требовалось 2/3, т. е. 9 шаров белых при 4 черных, то по 1 разу вышел только Сухово-Кобылин, получивший <…> 12 белых. Вейнберг, Ефремов, Чичерин, Горький — получили 8, Спасович, Веселовский, Микулич, Головин, Евг. Марков по 7, Михайловский, Мережковский, Сальяс, Станюкович, Луговой по 6, прочие менее. Тогда стали баллотировать во 2-й раз всех с 8, 7 и 6 шарами: и вот только Горький получил 9 <…> Уже через несколько дней появилась заметка Мещерского в „Гражд<анине>“ о выборах М. Горького; она перепечатана в „С<анкт>п<етер>б<ургских> ведомостях“. Затем объявлено крайнее неудовольствие, и приказом избрание объявлено недействительным. Сегодня Разряд собирается для совещания о том, как производить дальнейшие выборы. Правду сказать, нет большой охоты и выбирать».
В письме от 12 марта Кондаков сообщал: «…вчера было особое заседание Разряда изящной словесности, опять в Мраморном дворце, посвященное тому же инциденту с Максимом Горьким. Прочли Высочайший выговор, изложенный в словах, что Гос<ударь> „глубоко огорчен“ выборами и что мин<истерство> нар<одного> просв<ещения> предлагает отныне представлять всех кандидатов на усмотрение его и м<инистерст>ва вн<утренних> дел. Затем долго читали „Правила“ и пытались подобрать другие, но так ничего не подобрали и с тем разошлись, что соберется частная комиссия.
Как произошло все это недоразумение, о том по городу ходит много догадок и слухов, но толку в них нет.
Говорят, что в большом свете много лиц, читавших Горького и стоящих за выборы. Так меня уверяли не раз. Но также я знаю, что литературные кружки в восторге от инцидента и в негодовании на Академию».
