весьма скромными силами выполнил 8 самолето-вылетов.
Самый же тяжелый урон понес 45-й БАП, причем, насколько можно судить по имеющимся источникам, виновником его была не немецкая, а румынская авиация. На рассвете 22 июня большая группа самолетов румынских ВВС (17 бомбардировщиков Не-111 в сопровождении 27 истребителей) пересекла границу и направилась к Кишиневу и Тирасполю. (121) Удар был нанесен по ж/д станции и аэродрому Кишинев, промышленным объектам Тирасполя и аэродрому 45-го БАП в Гросулово. Судя по Оперативной сводке № 1 штаба 20-й САД (подписана в 19.30 22 июня), это имело серьезные последствия:
Столь тяжелые безвозвратные потери на земле (самые большие за весь июнь 1941 г. – не только в 20- й САД, но и во всей авиации Одесского округа) подтверждаются и отчетом о боевой работе («форма № 100») штаба 45-го БАП, из которого следует, что с 22 по 23 июня общее число самолетов (как исправных, так и неисправных) в полку сократилось с 45 до 35. (135) После этого удара полк оказался 22 июня способен лишь на один-единственный боевой вылет, в ходе которого
Командир дивизии генерал-майор А. Осипенко в своем докладе от 28 июня дал следующую оценку действий своих подчиненных:
Резкость выражений понятна – командир 20-й САД сравнивал действия и достижения своих подчиненных не с легендой про «первый уничтожающий удар Люфтваффе» (28 июня он про нее еще не знал), а с требованиями Уставов и Наставлений, задачами и реальными возможностями вверенной ему дивизии. Возможно, на честолюбивого (без этой черты характера трудно стать генералом в 31 год) комдива удручающе подействовало и сравнение с результатами успешных боевых действий «соседа слева» (21- я САД).
Третья по счету авиадивизия округа (45-я САД) на протяжение всего дня 22 июня бездействовала. Самолеты противника в такой глубокий тыл советских войск (300–400 км от границы) не залетали, а командование 45-й САД и ВВС округа никаких активных задач перед частями не поставило. В результате два полностью укомплектованных самолетами и летчиками авиаполка (132-й ИАП и 132-й БАП) участия в боевых действиях не приняли.
В Оперативной сводке № 2 штаба ВВС 9-й армии (Тирасполь, 22.00 22.6) итоги первого дня войны были подведены достаточно объективно и самокритично:
Для сравнения отметим, что командование румынской авиации отчиталось о 37 советских самолетах, уничтоженных на земле, и 8 сбитых в воздушных боях. (121) Если верить Д. Хазанову, то в сводке командования 4-го авиакорпуса Люфтваффе потери самолетов противника (т. е. ВВС Одесского ВО) были «скромно» определены в 16 сбитых в воздухе и 142 уничтоженных на земле. (143) Но тут надо напомнить, что в эту феерическую цифру вошли и потери 149-го ИАП ВВС Юго-Западного фронта в Черновцах, каковые потери немцы оценили числом 102. (296) Не исключено, что на доклад командования 4-го авиакорпуса повлияло «национал-социалистическое соревнование» между немецкими авиационными соединениями – на фоне феерических докладов штаба 2-го Воздушного флота (ГА «Центр») о тысячах уничтоженных на земле советских самолетов реальные цифры побед 4-го авиакорпуса смотрелись бы уж очень жалко…
Постараемся и мы подвести некоторые итоги первого дня войны в воздухе на южном фланге советско- германского фронта.
Как в 21-й САД, так и в 20-й САД боевая тревога была объявлена как минимум за 1,5–2 часа до первого налета авиации противника; большие или меньшие потери были связаны не с пресловутой «внезапностью», а с уровнем дисциплины, организованности и управляемости в частях.
Единственным эпизодом, позволяющим вспомнить общепринятую картину «внезапного удара по мирно спящим аэродромам», стал налет на аэродром 45-го БАП в Гросулово. Подробного описания утреннего налета обнаружить не удалось. Судя по ошеломляющему результату (три «горизонтальных» бомбардировщика противника одним ударом уничтожили на земле 10 самолетов), в Гросулово все произошло, «как в книжках пишут», – ни маскировки, ни рассредоточения, ни раннего оповещения; самолеты, выстроенные ровными рядами посреди залитого утренним солнцем летного поля, отсутствие (или бездействие) зенитных средств ПВО, отсутствие прикрытия со стороны собственных истребителей из состава 4-го ИАП. Там, где этот набор преступной халатности в полном объеме отсутствовал (например, при налете 20 бомбардировщиков на аэродром Бельцы в 20.10), успехи атакующей стороны (т. е. немецко-румынской авиации) были минимальными, а то и просто нулевыми.
В целом ничего даже отдаленно похожего на «уничтожающий первый удар» не произошло. Реальные безвозвратные потери боевых самолетов ВВС Одесского ВО (не считая легкие связные и разведывательные У2 и Р5) составили не более 18–20 самолетов. Другими словами – менее 2,5 % от исходной численности. Почти все потери (10 бомбардировщиков и 6–7 «мигов») пришлись на одну дивизию из трех (20-я САД), но и в ней потери составили порядка 6 % от первоначальной численности самолетов. Едва ли это можно назвать словом «разгром».
То, что реальность не похожа на пропагандистский миф позднейшего изготовления, не может считаться чем-то удивительным. Гораздо важнее другое – действия авиации Одесского ВО оказались совершенно непохожими и на предвоенные планы командования советских ВВС.
Ни одного удара по аэродромам противника[11], ни одного бомбового удара по объектам в его оперативном тылу (неудавшаяся попытка разрушить мост через Дунай у Галац, т. е. примерно в 20 км от границы, стала единственным «глубоким рейдом» бомбардировщиков ВВС ОдВО), ни одного налета на стратегические объекты Румынии (нефтепромыслы Плоешти, морской порт Констанца). Весьма многочисленная истребительная авиации ВВС округа занималась главным образом «самообороной» – патрулировала небо над собственными аэродромами. Это важная и нужная часть боевой работы авиации, но она не должна превращаться в единственную – в противном случае дешевле и проще было бы решить задачу «самообороны» авиации посредством ее самоликвидации.
Наконец, необходимо отметить тот простой и бесспорный факт, что из 15 авиаполков ВВС округа участие в боевых действиях первого дня войны приняли только семь, причем «участие» 45-го БАП и 146-го ИАП было
