своих встречах с Чеховым в декабре 1903 г.: «В начале декабря Антон Павлович приехал, в Москву. Я тоже был там — мы с Найденовым готовились к поездке за границу. Ежедневно по вечерам я заходил к Чехову, оставался иногда у него до трех-четырех часов утра, то есть до возвращения Ольги Леонардовны домой.
Чаще всего она уезжала в театр, но иногда отправлялась на какой-нибудь благотворительный концерт. За ней заезжал Немирович во фраке, пахнущий сигарами и дорогим одеколоном, а она в вечернем туалете, надушенная, красивая, молодая подходила к мужу со словами:
— Не скучай без меня, дусик, впрочем, с Букишончиком тебе всегда хорошо… До свидания, милый, — обращалась она ко мне. Я целовал ее руку, и они уходили. Чехов меня не отпускал до ее возвращения. И эти бдения мне особенно дороги.
Он иногда мыл себе голову. Я старался развлекать его, рассказывал о себе, расспрашивал о семье. Он много говорил о своих братьях, Николае, Александре, которого он ставил очень высоко и бесконечно жалел, так как он иногда запивал, — этим он объяснял, что из него ничего не вышло, а одарен он был щедро < …>
Я спросил Антона Павловича:
— А не мучается ли он, что Вы заслонили его, как писателя?
Он улыбнулся своей милой улыбкой и ответил — Нисколько, ведь и пишет он между делом, так, чтобы лишнее заработать. Да я и не знаю, что его больше интересует: литература, философия, наука или куроводство? Он слишком одарен во многих отношениях, чтобы отдаться чему-нибудь одному… Вот и брат Михаил служил в финансовом ведомстве, бросил, работает по книжному делу у Суворина. Пишет рассказы, но никаких усилий не делает, чтобы стать настоящим писателем. У нас ведь нет такого честолюбия, как у многих писателей нынешних. У нас у всех есть любовь к тому делу, над каким мы трудимся <…>
Мы с Найденовым уже были в конце декабря на отлете. Чехов рассказывал мне о своем пребывании в Ницце <…> давал советы относительно здоровья и, как всегда, уверял, что я проживу до глубокой старости <…> уговаривал писать ежедневно, бросить „дилетантство“, а нужно относиться к писанию „профессионально“…
И не думал я в те дни, что они — наше последнее свидание.
Часа в четыре, а иногда и совсем под утро возвращалась Ольга Леонардовна, пахнущая вином и духами…
— Что же ты не спишь, дуся? Тебе вредно. А вы тут еще, Букишончик, ну, конечно, он с вами не скучал!
Я быстро вставал и прощался.
Перед Рождеством мы с Найденовым уехали за границу» (ЛН, т. 68, стр. 665– 667).
…я уеду туда же в феврале. — Поездка в Ниццу не состоялась. 15 февраля Чехов уехал в Ялту.
4269. Е. Я. ЧЕХОВОЙ
24 декабря 1903 г.
Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: с датой 24 января 1904 г. — «Красный архив», 1929, № 6 (37), стр. 184; дата исправлена: ПССП, т. XX, стр. 201.
…детям. — Сергею и Евгении.
4270. В. А. ГОЛЬЦЕВУ
27 декабря 1903 г.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Неизд. письма, стр. 53–54.
Датируется по записке В. А. Гольцева от 27 декабря 1903 г. (ГБЛ), на которую отвечает Чехов, и помете «суббота», которая приходилась на 27 декабря.
…я никак не попаду в редакцию… — Гольцев послал Чехову вместе с письмом шесть рукописей для редактирования.
У меня теперь репетиции… — Приехав в Москву, Чехов почти ежедневно бывал в Художественном театре на репетициях «Вишневого сада» и вечером на спектаклях. «Осенью 1903 года Антон Павлович Чехов приехал в Москву совершенно больным, — вспоминал К. С. Станиславский. — Это, однако, не мешало ему присутствовать почти на всех репетициях его новой пьесы» («Моя жизнь в искусстве». — Станиславский, т. 1, стр. 268). Далее он писал: «Как раньше, так и на этот раз, во время репетиций „Вишневого сада“ приходилось точно клещами вытягивать из Антона Павловича замечания и советы, касавшиеся его пьесы. Его ответы походили на ребусы, и надо было их разгадывать, так как Чехов убегал, чтобы спастись от приставания режиссеров. Если бы кто-нибудь увидел на репетиции Антона Павловича, скромно сидевшего где-то в задних рядах, он бы не поверил, что это был автор пьесы. Как мы ни старались пересадить его к режиссерскому столу, ничего не выходило. А если и усадишь, то он начинал смеяться. Не поймешь, что его смешило: то ли, что он стал режиссером и сидел за важным столом; то ли, что он находил лишним самый режиссерский стол; то ли, что он соображал, как нас обмануть и спрятаться в своей засаде. „Я же все написал, — говорил он тогда, — я же не режиссер, я — доктор“. Сравнивая, как держал себя на репетициях Чехов, с тем, как вели себя другие авторы, удивляешься необыкновенной скромности большого человека и безграничному самомнению других, гораздо менее значительных писателей <…> когда мы дерзнули предложить Антону Павловичу выкинуть целую сцену — в конце второго акта „Вишневого сада“, — он сделался очень грустным, побледнел от боли, которую мы ему причинили тогда, но, подумав и оправившись, ответил: „Сократите!“
И никогда больше не высказал нам по этому поводу ни одного упрека» (там же, стр. 269–270).
Я приеду в редакцию в понедельник… — Чехов был в редакции «Русской мысли» 29 декабря, где беседовал с Гольцовым и А. А. Кизеветтером.
4271. И. А. БЕЛОУСОВУ
29 декабря 1903 г.
Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Письма, собр. Бочкаревым, стр. 11.
Ответ на открытку И. А. Белоусова от 27 декабря 1903 г. (ГБЛ).
Было бы весьма приятно и интересно повидаться с Вами… — Ответ на сообщение Белоусова: «Был у Вас вчера с А. Серафимовичем, но не застал дома, очень бы хотелось повидать Вас. Буду завтра 28 от 2 до 3-х дня. Если Вам нужно куда-нибудь уехать — меня не стесняйтесь, не застану — как-нибудь приеду еще раз. Я 3½ месяца вылежал в ревматизме и теперь еле двигаюсь».
4272. Б. А. ЛАЗАРЕВСКОМУ
29 декабря 1903 г.
Печатается по автографу, вклеенному в «Дневник» Б. А. Лазаревского (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: ЛН, т. 68, стр. 252, 254.
В «Курьере» ~ есть рецензия, критикует вашу книгу. — «Курьер» (1903, № 300, 29 декабря) напечатал рецензию за подписью М. С. на книгу Б. А. Лазаревского «Рассказы» (СПб., 1903).
4273. А. И. КУПРИНУ
31 декабря 1903 г.
Печатается по автографу (ГПБ). Впервые опубликовано: Чехов, Лит. архив, стр. 138.
Открытка.
