Миф об уничтожении советской авиации на «мирно спящих аэродромах» был старательно вылеплен коммунистическими пропагандистами отнюдь не случайно. История про мирно спящую страну, ставшую объектом подлого вероломного нападения, была очень кстати — эта легенда снимала много «ненужных» вопросов о реальных планах и реальных действиях товарища Сталина. Но даже не это было самым главным. Прежде всего, нужно было вбить в сознание современников трагедии, их детей и внуков представление об объективной неизбежности, неотвратимости того, что произошло летом 41-го. Для чего как нельзя лучше подходил тезис о некой «супер-экстра-эффективности», неотъемлемо присущей такому тактическому приему, как удар по аэродромам. Вероломный противник, воспользовавшись наивной доверчивостью товарища Сталина, смог воспользоваться этим чудодейственным приемом — вот с этого все беды и начались…
В стремлении представить удар по аэродромам в качестве «волшебной палочки», способной в считанные часы переломить ход войны в воздухе, советские историки исхитрились превзойти во вранье даже самого брехливого д-ра Геббельса. Так, за всю кампанию мая — июня 1940 года французская авиация безвозвратно потеряла от ударов по аэродромам 234 самолета (что составило 26 % от ее общих потерь — весьма большая цифра, кстати сказать). Базировавшиеся во Франции истребительные части английской авиации в первые шесть дней майских боев потеряли на земле всего лишь 4 (четыре) самолета. Разумеется, столь скромные цифры не устраивали нацистскую пропаганду, поэтому германские информационные агентства заявили, что уже 11 и 12 мая 1940 года на земле было уничтожено 436 самолетов противника. Один же известный советский профессор, академик РАН, доктор военных наук и прочая утверждает, что
Строго говоря, уже одно только сравнение сакраментального числа «1200 самолетов» с общей численностью группировки советской авиации на западном ТВД показывает, что 85 % (шесть из семи) самолетов от «первого уничтожающего удара» не пострадали вовсе. И на следующий день после пресловутого «1200, из них 800 на земле» советские ВВС многократно превосходили в численности своего противника. Потери летного состава — а это и есть основа основ боеспособности военной авиации — были (как будет показано далее) и вовсе ничтожными. Что же тогда привело к катастрофическому разгрому?
В качестве составителей указаны 26 человек в званиях от подполковника до генерал-майора. Сборник был рассекречен в 1992 г. и с тех пор стал одним из основных источников по теме (в 2006 г. размещен в полном объеме Ю. Минкевичем и П. Андрияновым на http://ilpilot.narod.ru/ws_tsifra/index.html).
Среди множества других важнейших цифр в сборнике (здесь и далее он будет для краткости называться «ВВС ВОВ в цифрах») указаны потери советской авиации с разбивкой по годам войны, родам авиации, типам самолетов, причинам потерь. К этим цифрам мы будем еще неоднократно возвращаться, пока же отметим главное для данной главы — количество самолетов советских ВВС, потерянных от ударов противника по аэродромам базирования:
В таблице 21 не отражены потери ВВС ВМФ, истребительной авиации ПВО, не полностью учтены потери ДБА. Впрочем, учитывая, что потери на аэродромах в этих родах авиации были ничтожно малы, да и их самолетный парк составлял не более 10–15 % от общего, таблица 21 вполне адекватно отображает общую картину. А картина получается совершенно феерическая: за три года и четыре месяца тяжелейшей войны на аэродромах потеряно боевых самолетов меньше, чем ЗА ОДИН ДЕНЬ) 22 июня 1941 года. Особенно впечатляет динамика потерь бомбардировщиков. За три года и четыре месяца на аэродромах потеряно 62 самолета-бомбардировщика. А за один день 22 июня 1941 года только в полосе ВВС Западного фронта якобы потерян 351 бомбардировщик (по крайней мере, именно такую цифру приводит в своей фундаментальной монографии М.Н. Кожевников), причем сами немецкие истребители 2-го Воздушного флота претендуют не более, чем на 100–150 сбитых советских бомбардировщиков…
Далее мы видим, что потери на аэродромах составляли менее 3 % от общего числа безвозвратных потерь. Это была самая малая, самая редкая причина боевых потерь. На огромном по протяженности фронте огромная по численности (не менее 8—10 тыс. боевых самолетов) советская военная авиация в среднем теряла от ударов по аэродромам менее одного самолета в день. Если же сравнить число самолетов, потерянных от ударов противника по аэродромам, с общим количеством боевых самолетов, поступивших на вооружение ВВС Красной Армии в соответствующем году (35, стр. 359–360), то получаются цифры менее одного процента, т. е., по сути дела, исчезающе малая величина. Меньше статистической погрешности исчисления учтенных выше величин. В десятки раз меньше числа самолетов, разбитых на тех же самых аэродромах вследствие отказов техники и ошибок в пилотировании.
Как уже заметил внимательный читатель, 1941 год мы старательно обошли молчанием. Может быть, в том году звезды стали как-то по-особенному? Да ничего подобного. Безвозвратные потери самолетов люфтваффе от ударов противника по аэродромам составили: 13 в июне, 19 в июле, 14 в августе, 7 в сентябре, 10 в октябре… Всего на Восточном фронте в 1941 году на аэродромах от ударов противника (т. е. советской авиации) безвозвратно потеряно 62 самолета: 32 истребителя, 19 бомбардировщиков (включая пикировщики «Ju-87»), 7 многоцелевых «Ме-110» и 4 транспортных Ju-52. (145, 146, 147) В среднем за неделю на аэродромах (за редчайшими исключениями это были советские аэродромы на занятой немцами территории) люфтваффе теряло по 2 самолета. Два в неделю, а не 800 за один день.
Но, может быть, советское командование просто не знало про такой чудодейственный тактический прием, как удар по аэродромам базирования ВВС противника? Ничего подобного. Знало и самым настойчивым образом пыталось этот прием использовать. С первых же часов войны.
Директива № 2, подписанная наркомом обороны Тимошенко в 7 часов утра 22 июня, в частности, требовала:
Этот приказ был не только отдан, но и выполнен. Точнее говоря — выполнялся. Причем некоторые бомбардировочные полки начали налеты на аэродромы базирования немецкой авиации буквально на рассвете 22 июня, еще до принятия Директивы № 2 (подробнее об этом будет сказано в следующих главах). Увы, никаких панических отчетов, докладов, воспоминаний летчиков и командиров люфтваффе об этих налетах обнаружить не удастся. На войне, как на войне. Мы бомбим — нас бомбят…
Это — фрагмент из мемуаров маршала авиации Скрипко, в те дни — командира 3-го авиакорпуса ДБА. Полсотни «Me-109» на аэродроме у Березины — это, скорее всего, одна из истребительных групп эскадры Мельдерса JG-51. 79 самолето-вылетов по одному аэродрому — это огромная концентрация сил; практически ни один аэродром базирования советских ВВС утром 22 июня такой удар не получил. Что же в результате? Разумеется, эскадра JG-51 никуда не исчезла, летчики Мельдерса продолжали летать и воевать. Учтенные в
