А второе число чуть-чуть, всего на один процент, уменьшим. Что получилось?
1010-989 = 21. .....
Вот это и называется «эффект малой разности больших величин». Там чуть-чуть, здесь чуть-чуть, а разность выросла в двадцать один раз! К слову говоря, этот парадокс не является совсем уже отвлеченной игрой ума. Всякий конструктор знает, что его надо учитывать при простановке размеров на чертеже, т.е. паз шириной в 5 мм на расстоянии в 670 мм от торца детали должен быть «образмерен» индивидуально и конкретно, в противном случае, при простановке двух размеров (670 мм и 675 мм), можно получить что угодно, но только не требуемые для сборки 5 мм...
К чему это я? А все к тому самому, к 27 миллионам. Которые раньше были 20 миллионами. Откуда взялись эти цифры? Почему Сталин говорил про 7, Хрущев — про 20, а Горбачев — про 27 миллионов погибших?
Вы, наверное, думаете, что государство в лице своих специально обученных госслужащих обошло все дворы, деревни, поселки, города и мегаполисы, сверило, сосчитало и пересчитало все картотеки всех «паспортных столов» (интересно, можно ли перевести это словосочетание на какой-нибудь европейский язык?) и СУММИРОВАНИЕМ данных по каждой деревне получило общую СУММУ потерь по всей стране? Скажу честно — я именно так и думал. Даже я, после стольких лет, проведенных за чтением сочинений отечественных «историков», не ожидал такого бесстыдства и такой халтуры, какие обнаружились в действительности.
Оказывается, никто ничего не суммировал. Оказывается,та сакральная цифра, которая присутствовала во всех учебниках, во всех газетах, которая звучала на всех митингах и торжественных заседаниях («20 миллионов погибших») и которая в 1990 году внезапно, без объяснения причин, вдруг взяла и выросла на 7 миллионов, была получена не суммированием, а ВЫЧИТАНИЕМ. Вычитанием двух огромных и совершенно произвольных чисел. В полном соответствии с теорией «малой разности больших величин».
А теперь я помолчу, а вы внимательно прочитаете ЭТО:
Вот так, «в результате обширных статистических исследований» центральный вопрос военной истории СССР был решен легко и просто.
Кто, какие ученые-демографы могут знать, как «передвигать назад» данные переписи, если эти 13 лет были совершенно уникальными? Где и когда в истории цивилизованного человечества имела место другая подобная бойня? Да, во времена средневекового зверства случались еще более масштабные человекоубийства (считается, что в годы Тридцатилетней войны в Европе погиб каждый третий, а в Чехии — каждый второй), но тогда никто и не вел демографическую статистику с принятой в XX веке точностью и детализацией. Как, на какой статистической базе можно было вычислить количественное влияние на демографические показатели (рождаемость, смертность, прирост населения) таких Явлений, как массовая гибель мужчин брачного возраста (причем число этих смертей не известно, его-то как раз и предстоит определить путем арифметических игр в «передвижку»!), как массовое привлечение женщин детородного возраста к не-посильному физическому труду, массовая беспризорность детей, необычайно большое число неполных семей («безотцовщина»), гигантская, невиданная со времен «великого переселения народов», миграция населения...
Абсолютно бесспорный, на мой взгляд, вывод из сказанного заключается в том, что людские потери СССР во Второй мировой войне никому не известны. Очень может быть, что нормальное, т.е. основанное на суммировании, а не вычитании «среднепотолочных величин», исследование и было проведено сразу же после окончания войны, но его результаты по сей день строжайше засекречены.
Это предположение (о существовании реальной, относительно достоверной демографической статистики) я взял не с потолка. В серии «Документы советской истории» вышел сборник («Советская повседневность и массовое сознание 1939—1945 гг.», М, РОССПЭН, 2003 г.), в котором со ссылкой на ранее совершенно секретный отчет 1959 года «Народное хозяйство СССР в Великой Отечественной войне» опубликована обширная демографическая статистика 1943—1945 годов. Чего там только нет — браки, разводы, рождаемость, смертность, детская смертность, соотношение между числом мужчин и женщин, дифференцированное по шести возрастным группам... Сельское население, городское население, на территориях, бывших под оккупацией, не бывших под оккупацией... Учет был. Был. Оставшихся в живых пересчитали. Строго говоря, по-другому и быть не могло в стране, в которой без прописки (или регистрации в сельсовете) человек просто не мог существовать (карточки на продукты питания, детский сад, школа, трудоустройство, погребение — ни одно из этих действий не могло быть произведено без штампа о прописке). Да вот только все опубликованные демографические данные приведены в процентах. Или в таких терминах, как «на тысячу родившихся», «на тысячу браков»... Но ведь тот, кто считал проценты и коэффициенты, не мог не знать абсолютных цифр!
В отсутствие достоверной информации обществу было предложено поверить сначала в цифру 20, затем — 27 миллионов. Цифры эти получены издевательски-нелепым способом вычитания двух больших величин, полученных в результате совершенно произвольных манипуляций с данными всесоюзной переписи населения 1939 и 1959 годов. Такая «методология» позволяла получить ЛЮБУЮ цифру в диапазоне 10—50 миллионов. Фактически единственный разумный вопрос в этой ситуации звучит так: «Почему Хрущев хо-тел, чтобы число жертв войны выражалось числом 20 миллионов, а Горбачеву потребовалось увеличить это число до 27 миллионов?» Попытке найти ответ на этот вопрос и посвящена данная глава. Не буду вас долго интриговать и сразу же скажу, что, по моему мнению, обе эти цифры ЗАВЫШЕНЫ. Число жертв войны меньше 20 миллионов, и уж тем более — меньше «горбачевских 27».
В самом общем смысле людские потери складываются из двух частей: потери личного состава Вооруженных сил и жертвы среди мирного населения. Относительный порядок в учете существует только применительно к первой составляющей — потерям Красной Армии. С нее мы и начнем. Н ачнем с традиционной школьной «задачи про бассейн» — в одну трубу вливается, в другую — выливается... Постараемся отвлечься от того моря человеческих страданий, которое скрывается за нижеприведенными цифрами, и займемся голой арифметикой.
К началу июня 1941 г. в Красной Армии, ВВС и на флоте, в военных формированиях гражданских ведомств несли службу 4 901 852 человек (здесь и далее — если не оговорено иное — все цифры взяты из статистического сборника «Гриф секретности снят», составленного в 1993 г. коллективом военных историков Генштаба российской армии под редакцией генерал-полковника Г.Ф. Кривошеева). В рамках скрытой мобилизации («большие учебные сборы») к 22 июня 1941 г. в войска поступило еще 767 750 человек. За все четыре года войны было мобилизовано еще 28 807 150 человек. Итого: 34 476 750 человек — вот общий «ресурс живой силы», использованный в Вооруженных силах. Эти цифры весьма точны и достоверны, так как они описывают действия военко-матов и иных служб, находившихся в тылу и ведущих строгую отчетность.
По состоянию на 1 июля 1945 г. (т.е. примерно через 50 дней после окончания боевых действий в Европе) в Вооруженных силах и военных формированиях других ведомств по списку состояло 11 793,8 тыс. человек. На излечении в госпиталях находилось 1046 тыс. военнослужащих. Я не вижу оснований сомневаться в достаточной точности и достоверности этих цифр. За 50 мирных дней командиры всех уровней могли пересчитать своих подчиненных и составить соответствующие донесения в вышестоящие штабы. Те раненые, кому суждено было умереть, уже умерли (военно-медицинская статистика свидетельствует, что вопрос жизни или смерти раненого в абсолютном большинстве случаев решается в первые несколько дней после ранения). С той точностью, с которой будут названы другие цифры, можно считать, что из 1046 тыс.
