полками. — Куда они все делись?
— Куда делись книги... — протянул Антон, подбрасывая брикет в камин. — Вопрос без ответа. Куда делись пергаменты? Вы видели хоть один настоящий пергамент? Что это вообще такое?
— Это папирус, — пояснила Марианна.
Наши разговоры и занятия в этом богатом доме были уютными. И это тоже заслуга Елены.
...Проснулась я поздно и в отвратительном настроении. Мне снились мои воспоминания о Елениной свадьбе, о наших вечерних посиделках; реальные события наслаивались на вымышленные, мне снилось, что мы сидим у камина, но дом еще не переделан, он еще старый, виденный мною только на фотографиях, деревянный внутри, и в углу, за темной убогой лестницей, стоит полногрудая со снимков и улыбается...
На работу я пришла часа в два.
— Горик тоже только что заявился, — как бы между прочим пропела секретарша, выдавая мне диски, присланные из филиала. — Был еще следователь, но он ушел.
— Ушел?
— Да. Повертелся тут с утра, поговорил с Инной и умотал.
— Странно, что меня не дождался...
В отделе продолжались военные действия. Оказалось, еще вчера вечером Горик обнаружил, что Инна обманула, не перевела обещанные тридцать тысяч. Он подождал до утра, надеясь, что это какая-то ошибка, а потом со своего домашнего компьютера залез в папку нашего отдела и уничтожил то, над чем вчера работал до восьми: вообще уничтожил Иннин отчет.
Она увидела это за двадцать минут до моего прихода, и когда я открыла дверь в отдел, здесь уже все полыхало.
— Пусть проводится расследование! Надо вызвать службу безопасности! Я требую, чтобы вы это сделали! — Она встала у моего стола, красная, взбудораженная, не похожая сама на себя.
— Эти случаи могут быть связаны между собой! Человек влезает в систему корпорации, что строго запрещено! Почему бы ему не красть деньги, если он ворует важные документы?
Инна прекрасно знает: это разные вещи. В систему из дома лазят все сотрудники кроме нее, но и она-то этого не делает только потому, что не умеет. Она сама вчера оставила Горику свой код — чтобы он исправил отчет. Доказать, что это Горик его уничтожил, практически невозможно, он ведь ничего не взламывал.
— Вызывайте кого хотите! — рассердилась я. — Только меня не впутывайте! Сильно удивлюсь, если Горик признается... Горик, это ты сделал?
— Что сделал? — нежно спросил он.
— Вот видите. Почему вы, Инна, решили, что это он?
— Кто же еще, по-вашему? Я вчера дала ему код... Обиделся! Ха-ха. Только дурак мог вообразить, что я и правда готова заплатить тридцать тысяч за полчаса работы!
— Вы и не собирались платить?
— Я похожа на сумасшедшую?
— Я так поняла, что вы говорили серьезно.
— Необъяснимая наивность! Может, вы тоже колетесь?
Борис молча покачал головой.
— Инна, вы сделали отчет? — спросила я. — Вы вчера должны были закончить отчет. Где он?
— У меня его украли. Кто-то пролез в мой компьютер и все стер.
— Инна, вы уволены, — с удовольствием сказала я. Рожа у нее вытянулась.
— Вот как! И за что же?
— За профессиональное несоответствие. Вы тащите назад весь отдел. Мы должны были сдать отчет еще вчера.
— Отчет у меня украли.
— Коды были взломаны? Нет? Вызывайте службу охраны! Пока факт кражи не будет доказан, вы не приступите к исполнению своих обязанностей.
— Обеденный перерыв! — вдруг сказала она, поглядев на часы. — Пойду поплаваю.
Это она решила дать мне тайм-аут. Инна не знает, что неприятности, связанные с попыткой ее уволить (а они, конечно, будут), не имеют для меня никакого значения. Я бы с удовольствием пережила десять таких скандалов, уж больно они мелкие по сравнению с теми, что меня ожидают. Увидеть вытянувшуюся Иннину рожу — это моя последняя сигарета перед виселицей.
— Вас к телефону, — сказала секретарша. — По личному номеру. Соединять?
По личному. Значит, не следователь.
— Это я, — сказала Марианна. Голос у нее был странный: растерянный и смущенный. — Тут такая история... Я думаю, что тебя подвела.
Еще одна! Они думают, что меня подвели. Они не знают, что такое «подвели».
— Только что к нам домой приходил следователь. Такой приятный очень, даже красивый. Я подумала, это из-за Елены. Все-таки это я ее нашла... Стала ему все снова рассказывать, он расспрашивал про их семью, потом про их неприятности. Ну, думаю, он все знает, а мне чего скрывать тогда? Да, говорю, я все знаю. И давно? — спрашивает. Вот, говорю, как проверка началась, так я и поняла. Они жили широко... Тут Спинозой быть не надо, чтобы догадаться. Он говорит: «Да, да. И проверка, наверное, Татарского сильно расстроила? Он знал, что вы знаете?» — «Нет, — говорю, — мы скрывали»... Так вот поговорили вокруг да около. Потом он про тебя спросил, но тоже все такое общее, как бы ни о чем. — Марианна говорила тоже «вокруг да около», все не могла приступить к главному, но я-то его уже знала, меня ее запинки даже не раздражали. — Когда он уже уходил, пришел Микис. Ну, этот друг представился, показал документы, Микис-то дотошный, все проверяет... Я говорю: а что-нибудь новое про Елену известно? Вот тут Микис и влез. Говорит мне: при чем здесь Елена? Это ведь экономическая полиция, ты не видишь? «Ну да, — говорит этот парень и улыбается. Зубы такие красивые... — Спасибо за помощь. До свидания». Он ушел, а Микис на меня набросился. Вначале он решил, что это копают из-за него, из-за того, что информация о проверке просочилась раньше времени. Но потом успокоился и говорит: нет, я слышал, через банк Антона краденый миллиард провели, наверное, поэтому... Вот я и подумала: а ты-то при чем?
— Да ни при чем. Так, роют везде где могут... Им же надо свой хлеб отрабатывать.
— Ну, слава богу... Я еще тебе рассказать хотела, но вчера не до того было. Елена ведь звонила в эту фирму... В «Саваоф».
— Вчера?
— Да.
— Так это и был ее важный разговор?
— Нет. Она туда ездила еще утром. Когда я позвонила, она уже оттуда вернулась.
— А зачем ездила?
— Все-таки хотела выяснить, кто и зачем поменял слова.
— Выяснила?
— Ей сказали, что они этого сделать не могли. Они вообще не видят ничего из того, что им приносят. Загоняют в компьютер, он там сам все цифрует. Но на этом этапе он просто не может что-либо менять... Я так поняла, они очень удивились одному только предположению, что такое возможно.
— Тем более странно, тебе не кажется?
— Наверное... Елена предложила им все проверить: сравнить две копии. Но они заявили, что во время введения в игру настоящая запись уничтожается. Они не могут существовать одновременно. Или та, или другая. Так записано в регламенте программы... Смотри, как ее это зацепило! Видимо, правда, там что-то поменяли.
— Диск ведь у вас остался? — помолчав, спросила Марианна.
— Да, — сказала я. Вернувшись с опознания, я спрятала его в своих вещах. Зачем? Не знаю...
— Будет настроение, посмотрим? — Она вздохнула. — Ну ладно. Ты меня успокоила. А то я боялась,
