— Жена.
— Я в этом не разбираюсь. Может, и не бросил. Так, поругались. Эти однополые, они очень истеричные, вы не находите?
Я пожала плечами, возясь с кофейником.
— На мою душу тоже сварите, — попросил он. — А я вчера давал свидетельские показания! По делу об убийстве Елены Татарской.
— Вам сколько сахара?
— Пять ложек.
— Гриппа не боитесь? Согласно последним исследованиям, сахар способствует.
— Сейчас не сезон.
— Еще он способствует импотенции.
— Согласно последним исследованиям? — он с удовольствием вытянул ноги на полкухни. — Нет, не боюсь. Так о чем я? А! По вашей милости я подвергся весьма унизительной процедуре допроса.
— Ничего! Побудьте в шкуре тех, кого вы постоянно ловите!
Шапка на кофе вздулась и поползла вверх с угрожающим шипением. «Чего бы поесть? — подумала я, нажимая кнопку. — Кажется, в доме нет ни крошки».
— Что будем есть? — спросил Гергиев, возясь на стуле: все-таки ему было тесновато. — Опять лазанью?
— Нет вообще ничего!
— Поехали в ресторан. Я вас угощаю. Выпьем кофе для затравки, а потом нормально поедим. У вас сегодня какие планы? Вы ведь выходная?
— Я планировала выспаться.
— Любите спать?
— Люблю! — призналась я. — Осторожно! Очень горячо... Так о чем вас допрашивали?
— Видел ли я машину «Волк-350», государственный регистрационный номер такой-то, на пустыре тогда-то и тогда-то... Я сказал, что видел. Мои друзья из уголовной были недовольны.
— Почему?
— Им не понравились результаты экспертизы. Они все запутали.
— Нашли хозяина пакета?
— Да. Нашли фирму, склад, потом магазин, выяснили, что четыре месяца назад пакет купил Антон Татарский. Там куча его отпечатков... Есть и отпечатки самой Елены.
Присев на корточках перед шкафом, я продолжала поиски еды. Услышав последние слова, замерла на секунду, глянула на него искоса. Он глотал кофе и улыбался.
— Елены! — повторила я. — Может, все-таки самоубийство?
— Вы где пакет нашли? — спросил он.
— На пустыре. Не самоубийство... Но получается, и Горик не лгал.
— На пакете была пыль с пустыря... Правда, очень мало. Вы не отряхивали пакет?
— Я была очень осторожна... А Виталика разыскали?
— Да. Он вначале упирался, но ведь есть ваше официальное заявление. Короче говоря, ваш Виталик подтвердил свои показания. При этом он назвал вас проституткой.
— У Виталика в голове все перепуталось.
— Не скажите. Чтобы доказать, что он был на пустыре и разговаривал с вами двадцать четвертого июля, проверили его счет и обнаружили, что именно в этот день он переводил на вашу карточку сто тысяч!
Я хихикнула.
— За что он вам заплатил? — вполне серьезно спросил Гергиев.
— Хотите привлечь за неуплату налогов?
— Думаю: неужели можно так ошибаться в человеке! Проституция — ваше хобби?
— Пусть это будет моей маленькой тайной.
Он покачал головой.
— Ужас... В общем, суду все это может не понравиться. Ведь если Горик говорил правду, то он физически не мог в тот момент находиться в доме Татарских. Он был в отключке. И на пакете нет его отпечатков. А вдруг вся его вина в том, что он продал Татарскому пароли?
— Все равно сорок лет.
— Но не пожизненное! Лет через десять, как водится, скосят половину. А вдруг просто проболтался, когда они вместе кололись? Тогда всего пять. Кстати, представляете, он выиграл лечение от СПИДа!
— Вот невезучий! Выиграл лечение, а сам в тюрьме!
— Почему невезучий? Его будут лечить в тюрьме. Через полгода он будет здоров, а тюрьмы у нас, откровенно говоря, не хуже, чем его квартира. Заодно и от наркомании вылечат — там не поколешься. И главное, отпустят мать.
— Что же за толстуха была в доме у Елены?
— Знаете, о чем я подумал... — Гергиев допил кофе и опрокинул гущу на блюдечко, с любопытством вглядываясь в полученный узор. — Гадать не умеете?
— Нет. Но знаю, что смотрят не на блюдечко, а в чашку.
— Да?.. Я подумал: а может, толстуха была беременной? Скажем, беременной любовницей... — он замолчал, быстро глянул на меня, потом снова уставился в блюдечко. — Скажем, беременной любовницей... Антона Татарского. А? С ней-то он и убил жену, с ней и сбежал.
— И такая версия имеет право на существование. Как, впрочем, и любая другая. Как вы думаете, его найдут?
— Думаю, нет... С мужем не помирились?
— Нет.
— И не помиритесь?
— Он ушел к другой женщине.
— Да вы что? А Марианна доказывала мне, что это невозможно.
— Странно. Обычно она утверждает, что все мужья и жены изменяют друг другу.
— Она говорила, что ваша семья — исключение... Жалко, что я не знал этого раньше... Значит, развод?
— Мы не были зарегистрированы.
— Я тут попытался его найти... Но не нашел. Не знаете, где он?
— Нет. А зачем он вам?
— Просто хотел поговорить... Узнать планы... Ну что? Поедем есть?
— Нет, я не хочу. Поезжайте один.
— Что будете делать?
— Можно я с вами?
— Вы же не знаете, куда.
— А мне все равно.
«Вот прицепился! — с неудовольствием подумала я. — Но меня ты ни на чем не поймаешь! Потому что я не жадная. Спрятанные мной тридцать миллионов обнаружить почти невозможно». Я пожала плечами:
— Ну, если все равно, поехали.
...В дороге он все-таки начал ныть, что очень голоден, что может умереть от язвы желудка, что, возможно, у него из-за моего сахара начинается грипп и, если не поесть, иммунитет не справится с болезнью. Я ехидно поинтересовалась, не начинается ли у него из-за моего сахара импотенция, но он ответил, что наоборот. В итоге мы потеряли два часа в шикарном ресторане.
Он явно хотел поразить меня. Но поразил официантов. Из-за водопада даже высунулся администратор, чтобы посмотреть на двух придурков, согласных заплатить сумасшедшие деньги за яйца с йогуртом.
Правда, подали не яйца, а икру с тостами, французское сырное суфле, утиную грудку, копченое мясо с
