Волшебная палочка

главное — нужно считать — сделано, хотя могут появляться новые книги, утяжеляющие общий писательский баланс. Но уже не многое изменится в лице писателя, которое сложилось и устоялось за предыдущую половину века.

У Яшина было все не так. Он как будто бы только начинал раскрываться. И мы, знавшие все, что им написано, тем не менее поражались каждому новому его произведению как открытию, и каждое новое открытие было удивительнее и прекраснее прежнего.

В самом деле, разве можно сейчас представить себе Яшина без повести «Сирота», написанной уже в 1961 году, то есть в сорокавосьмилетнем возрасте, без «Вологодской свадьбы», написанной еще годом позже, без очаровательного рассказа «Угощаю рябиной», датированного 1965 годом. Свою новую повесть под названием «Баба-Яга», которая, по всему судя, была бы лучше и значительнее прежних, предыдущих, Яшин так и не успел дописать. Именно ради нее он и умолял профессоров:

— Сделайте что-нибудь, дайте еще три месяца, продлите, сделайте чудо, потом готов умереть. Три месяца, чтобы дописать «Бабу-Ягу»…

Отсрочки Яшин не получил.

Или возьмем его поэзию, его стихотворные сборники. Сборник «Бессонница» (1955–1958) глубже и просто лучше предыдущего сборника «Романтики»; книга «Совесть» (1959–1961) так же соотносится с книгой «Бессонница»; книга «Босиком пр земле» (1962–1967) — с книгой «Совесть»; книга «День творения» (1965–1968) — с книгой «Босиком по земле».

Это не значит, конечно, что каждая последующая книга зачеркивала предыдущую. В любой из этих книг содержатся стихи, которые образуют лицо Яшина-поэта и входят в золотой фонд советской русской поэзии.

Дело в том, что Яшин шел не просто от книги к книге, он шел к глубине, к социальной остроте, человечности, к правде, к все более серьезному осмыслению окружающего его мира.

Знаменательно меняются даже названия книг. Сравним названия книг, так сказать, первой половины его биографии: «Песни Северу», «Северянка», «Земля богатырей», «Земляки», «Алена Фомина», «Советский человек», «Свежий хлеб» и названия книг его наиболее зрелого периода: «Бессонница», «Совесть», «Босиком по земле», «День творения».

Теперь после названий книг возьмем для наглядности некоторые строфы:

…У Олены кофта — сад,
Пуговки — росинки,
Бусы — ягоды висят,
 Зреют бисеринки.

…У ворот в цветах и лентах лошадь,
Заждались ребята за избой.
Ты возьми гармонику, Алеша,
Ту, что с зеркалами и резьбой.

…Никогда так низко не свисали
Наливные яблоки в саду,
В жизнь свою так парни не плясали,
Как плясали в нынешнем году.

Таково было лирическое начало Яшина, такова была его лирическая запевка в середине тридцатых годов. А теперь возьмем:

…В несметном нашем богатстве
Слова драгоценные есть —
Отечество,
Верность,
Братство,
А есть еще — совесть, честь.
Ах, если бы все понимали,
Что это не просто слова…

…Я много писал про охоту,
Рассказывал, больше того,
Про зорьки в лесах и болотах,
Про меткость ружья своего.
Но молодость на исходе,
И совесть велит:
Не таи,
Держи ответ на народе
За все прегрешенья свои…

…Нередко правдой поступался,
Не сделал все, что сделать мог,
И обижал,
И обижался,
Помочь хотел, а не помог.
Дурным поступкам нет забвенья,
Да и прощенья нет, Когда
Их судишь сам без снисхожденья, —
На свете горше нет суда.

…Тревожно и грозно,
Тем более что поздно,
И мой наступил
Переходный возраст.
Не слабым слыву,
А в голос реву,
Туда ли плыву,
Так ли живу?

…Я как будто родился заново,
Легче дышится, не солгу.
Ни себя, ни других обманывать
Никогда уже не смогу.
Ни к безветрию, ни к сомнению