оступиша».
Отъ всехъ странъ… В любом из переводов на современный язык — «со всех сторон».
Подправлять прошлое в угоду кому или чему бы то ни было — дело не только безнадежное, но и рискованное; попытка, например, изобразить отношения русских и половцев в виде чуть ли не альянса, как это сделал один молодой современный автор, была более или менее решительно пресечена музой истории и эпоса Клио, обычно спокойно-уравновешенной, но иногда все же более или менее взволнованно берущей в руки более или менее гибкую лозинку. Отходчивая дщерь Зевса и Мнемозины пояснила при этом — за полтора века половцы предприняли почти пятьдесят больших походов на Русь, кроме бесчисленных мелких грабительских набегов, причем разорению подвергались самые богатые и густонаселенные земли, где изреживалось население, поля зарастали, а глад и мор довершали начатое, превращая обжитые земледельческие районы в Дикое поле. Половцы отрезали от Руси Черное море и Византию, захватили русское княжество Тьмутаракань, единственное, которое уже никогда не возродилось.
К концу XII века, однако, половецкая опасность ослабла, и набег, скажем, на Посемье 1185 года, последовавший за поражением войска Игоря, был эпизодическим и, в сущности, безрезультатным. Половцы лишь взяли крохотный городок Римов да сожгли пригород Путивля. И думаешь иногда: что грянуло бы, если б «сепаратный» «неудачный», «авантюристический», «легкомысленный» и так далее поход Игоря не состоялся той весной и именно в те дни — не позже и не раньше? Ведь князь Игорь с отрядом в семь- восемь тысяч воинов, стремительным броском проникший в глубь половецкой степи, увидел перед собою профессиональное воинство степняков, в несколько раз превосходящее его силы! Откуда оно вдруг взялось? Может быть, дружина Игоря стала случайной или не совсем случайной жертвой, предупредившей, однако, и сорвавшей еще один большой половецкий поход, скорее всего, на Киев — в ответ на последний победоносный объединенный поход великого князя Святослава, которого в те дни, кстати, не было в столице и он, наверное, ничегошеньки не знал об угрозе, иначе б не уехал в далекий Карачез, где ему совсем не обязательно было тогда находиться, — немногочисленную рать с лесного севера мог привести любой воевода или княжич.
Перед новым большим путешествием в прошлое, на поля сражения главного военного фронта русского средневековья, надо хотя бы мельком взглянуть на то, как открывался и полвека разворачивался тогдашний второй фронт,любознательному читателю, быть может, полезно будет увидеть этот хроникальный сгусток событий, чтобы подкрепить школьные аксиомы памятью о тяжком историческом уроке, предшествовавшем Невской битве и Ледовому побоищу.
С Прибалтикой и ее народами Русь была связана издревле. Еще в 945 году в составе дипломатической миссии князя Игоря Старого, посланной в Константинополь, был некий Ятвяг (то есть литовец) Гунарев. Среди других соседних народов начальные русские летописи числят и прибалтийские племена, «иже дань дают Руси», то есть киевскому князю. По Западной Двине и Днепру — водным артериям, связывающим Русь с Прибалтикой, — уже тогда плыли и ехали купцы, сборщики дани, князья, воеводы, миссионеры, дружинники. В руках полоцких князей был весь речной бассейн — от моря до верховьев, где стояли перевальные пункты Полоцк и Витебск. Стратегически важный район Прибалтики выбрали немецкие феодалы в качестве ключевого объекта своей экспансии. В 1184 году они высадились в устье Двины, и монах Мейнард, ищущий для римской курии новых доходов, обратился к полоцкому князю Владимиру Всеславичу, которому ливы, еще язычники, платили дань, за разрешение проповедовать в этой земле.
Молодой удельный князь новгород-северский за год до своего знаменитого похода на половцев мог еще не узнать об этом десанте, но о дальнейших событиях на крайнем северо-западном пограничье Руси в самом конце XII и самом начале XIII века великий князь черниговский, несомненно, имел представление, хотя бы в общих чертах. Его древнейший город Любеч на Днепре был главным обменным пунктом в торговле между собственно Русской землей, северорусскимн княжествами и Прибалтикой, где в те годы происходило следующее.
1184-1195 годы. Колония немецких миссионеров, купцов, профессиональных вояк, искателей приключений разрасталась — захватывала чужие земли, насильственно обращала в католичество окрестное население, привлекала на свою сторону местную знать, засылала на восток и юговосток знатоков торговых, религиозных и военных перспектив. Учредилось ливонское епископство.
1196 год. Нападение на восточное побережье Балтики датских рыцарей.
1197 год. Шведские феодалы грабят и жгут селения эстов.
1198 год. Создание Ордена крестоносцев в Палестине и перебазирование его в Прибалтику. Папа римский Целестин III провозглашает северный крестовый поход. Епископ Бертольд с войском крестоносцев приходит на Западную Двину, принудительно крестит ливов, облагает их хлебной данью.
1200 год. Епископ Альберт Буксгевден, этот, по словам Маркса, «паршивый бергенский каноник», на двадцати трех кораблях врывается в Западную Двину, разбивает объединенные войска ливов и земгалов. Это была стратегическая «свинья» — военный, экономический, религиозный клин в средостение Прибалтики.
1201 год. Крестоносцы основывают крепость Ригу в устье Двины, ставя под контроль всю торговлю по этой реке, верховья которой принадлежали русским.
1202 год. Учреждение духовно-рыцарского Ордена меченосцев. Русские купцы, добиравшиеся до земли пруссов, впервые увидели мечи на белых плащах. Плащей с крестами и мечами становилось все больше, и они мелькали все ближе у границ Руси.
Игоря Святославича не стало в конце 1202 года, и только человек, слишком недооценивающий своих предков, может допустить, что такой князь каким-то образом избежал военной и дипломатической информации или даже просто слухов о новостях с ближайшего северо-западного пограничья…
Пестрая западная орда вначале предавала огню и мечу береговые селения прибалтийских славян, пруссов, латышей, эстонцев, причем война с пруссами велась на полное уничтожение этого мужественного народа. В разноязычных летописях первой трети XIII века немало страниц, повествующих о героическом сопротивлении захватчикам, о контрударах, длительных и кровопролитных войнах, когда рядом с прибалтийскими ополчениями сражались русские.
1207 год. Русский князь Вячеслав Борисович, прозванный «Вячко», внук одного из героев «Слова о полку Игореве» смоленского князя Давыда Росткславича, держит крепость Куконас на среднем течении Двины. Отбивает все приступы, громит несколько отрядов немцев, но борьба была неравной; Вячко сжигает крепость и уходит на Русь.
1216 год. Эсты просят «полоцкого короля» Владимира помочь им «теснить войной» западных рыцарей, и русская рать немедленно отправляется в поход, к которому присоединяется шестнадцатитысячное новгородско-псковское войско. Началась «великая война русских и эстов против ливонцев».
1217 год. Снова князь Вячко вместе с братом Васильком сражается против немцев, но вскоре уходит в Псков просить помощи.
1219 год. На подмогу крестоносцам идут войска датского короля Вольдемара II. Датчане захватывают северные районы эстонской земли, закладывают крепость Ревель. Крестоносцы продолжают наступать по югу.
Единственное спасение эсты по-прежнему видели в помощи Руси и общенародном сопротивлении. Но их просьбе в Юрьеве, Вильянди, других крепостях были размещены гарнизоны псковитян и новгородцев. Патриоты призвали народ к восстанию. Пользуясь, однако, превосходством в вооружении и осадной технике, рыцари разбивали войска отчаянно сражавшихся эстов и брали крепость за крепостью. Героически сопротивлялась Вильянди; после ее падения всех русских, как пишет немецкий хронист, «пораспли перед замком на страх другим русским».
Полоцкое княжество, находившееся в силу исторических условий в относительной политической изоляции от остальной Руси, не могло своими силами защитить вассальных ливов, новгородцы и псковитяне — эстов: слишком большая сила ломила с запада.
1221 год. Великий князь владимирский Юрий Всеволодович направляет свои войска в землю ливов, осаждает Ригу; эсты снова поднимают всеобщее народное восстание. Война идет с переменным успехом. Ни Риги, ни Ревеля взять не удалось, отбить Вильяиди тоже. Правда, у русских и эстов оставалась еще сильная крепость Юрьев, основанная два века назад Ярославом Мудрым.
1223 год. Прибалтика истекает кровью; и я не знаю, что это — слезы сосен или кровь людей запеклась и закаменела в красном прибалтийском янтаре…
