— Я люблю тебя, женщина. Теперь ты больше не сбежишь от меня.
— Не сбегу, — ответила Одри, глядя ему в глаза и ища в них подтверждение только что сказанных слов.
— Одри, милая, я знаю, ты боишься довериться мне. Я не могу осуждать тебя, потому что много раз говорил, что не хочу обзаводиться семьей. Но я не похож ни на твоего отца, ни на твоего деда. Я уже не тот малый, который считал себя непобедимым. Я знаю, что я не непобедимый. Мысль об одиночестве пугает меня. Я не могу без тебя жить, и если ты дашь мне хотя бы половину шанса, то буду доказывать тебе это каждый день. А сейчас я могу обещать только одно: я всегда буду рядом с тобой.
— Это такое же обещание, как то, которое ты дал деду, поклявшись на Библии? — спросила она с лукавым блеском в глазах, припомнив подробности, которые ей сообщил Эрон Залкинд во время последнего телефонного разговора.
— Можешь быть уверена, — ответил сияющий Джолли. Потом он обвел рукой комнату, в которой они стояли, и сказал: — Видишь, я пускаю корни.
Одри впервые осмотрела комнату и только тут поняла, что он уже начал обновлять старый дом.
— Что ты делаешь?
— Чиню наш дом. Я знаю, ты его любишь, и… ну, думаю, мы сможем пользоваться им какое-то время, пока не появятся дети… Потом построим рядом дом побольше, а этим будем пользоваться как флигелем. Как ты считаешь?
— Дети? — спросила Одри.
Он кивнул.
— Несколько. Думаю, нашей семье не мешает немного вырасти. Конечно, если ты согласна.
— Это моя хрустальная мечта.
Она снова оказалась в его объятиях.
— Одри, милая, я хочу сделать явью все твои мечты.
Она улыбнулась ему.
— Ты уже сделал это.
Он поцеловал ее. Поцелуй был долгим и крепким.
А когда он закончился, Джолли взял ее за руку и потянул за собой.
— Пойдем. Я хочу тебе кое-что показать.
— Что?
Он повернулся и приложил палец к ее губам.
— Никаких вопросов, о'кей?
Вспомнив, сколько вопросов она задавала ему раньше, Одри засмеялась.
— О'кей.
Они вышли из дома и двинулись по узкой тропе через дремучий лес. Путь получился неблизким. Когда лес остался позади, Одри слегка испугалась, поняв, что они с другой стороны вышли к маленькому кладбищу, на котором был похоронен ее дед. Они нашли его могилу, и Одри положила на нее желтую хризантему, которую сорвала в заросшем сорняками палисаднике старого дома, а затем про себя помолилась за упокой его души, в глубине сердца зная, что дед любил ее.
— Пойдем дальше, — сказал Джолли, когда она подняла голову.
Он снова взял ее за руку и повел по тропинке, петлявшей между могилами. Пройдя метров тридцать, они оказались у старого кизилового дерева.
— Смотри, — сказал Джолли, остановившись под ним.
— Куда? — спросила Одри, не понимая, на что он указывает.
— Одри, прочитай надписи на этих могилах. — Он указал подбородком на две плиты, лежавшие внизу.
Одри посмотрела на ближайшую плиту, а потом на плиту, лежавшую справа. Джолли нашел место упокоения ее прадеда и прабабки. Они были похоронены рядом, как ей и представлялось, бок о бок, остались вместе навечно, в назидание всем будущим поколениям.
В это мгновение Одри чувствовала себя так, словно сундук с ее драгоценными мечтами уже найден, открыт и она любуется его содержимым.
Она всегда будет жалеть, что не успела как следует узнать деда. Честно говоря, она бы с радостью отдала все завещанные им деньги за возможность побыть с ним хотя бы несколько минут. Но, увы, это было невозможно…
Она подняла заплаканные глаза и посмотрела на Джолли.
— Спасибо. Сегодня ты сделал меня счастливой…
Он обнял ее и страстно поцеловал на глазах у всех обитателей и посетителей маленького кладбища, живых и мертвых.
— Я постараюсь делать тебя счастливой каждый день. А я всегда выполняю свои обещания. Я люблю тебя, Одри.
— А я тебя, Джолли. Я полюбила тебя давным-давно…
— Здесь мы будем счастливы, — с улыбкой ответил он, глядя в ее сияющие глаза. — Теперь, когда мы нашли свои корни, в нашем доме поселится любовь. Мы будем любить друг друга, наших детей и внуков.
— И жизнь у нас будет замечательная. Честная и полная любви, — с улыбкой ответила ему Одри.
А когда они повернулись и медленно пошли по тропинке — бок о бок, рука в руке, — Одри почудилось, что в прохладном вечернем воздухе прозвучал еле слышный шепот предков, приветствовавших ее долгожданное возвращение.
Эпилог
Джолли вонзил лопату в мягкую землю и вытер пот со лба. Год назад в это время было холодно. Сейчас стояла жара.
Но Джолли это не заботило. Он, Одри и их еще не родившийся ребенок были вместе, а до остального ему не было дела. Он снова вогнал лопату в землю. Наконец он посмотрел на Одри, которая сидела неподалеку на складном стуле, и спросил, достаточно ли глубока выкопанная им яма.
— Сундук не такой уж большой, — ответила жена. Она наклонилась и заглянула в отверстие. — Думаю, достаточно. А как считаешь ты?
— Так же, — ответил Джолли, протянул руку и взял у нее сундучок. Потом он положил сундучок в яму и засыпал землей. — Ну, вот и все.
— А что мы сделаем с винной бутылкой?
— Бросим в воду на обратном пути.
— Здорово! — с воодушевлением сказала Одри. — Ужасно романтично, правда?
— Гм… скорее авантюрно, — возразил Джолли, помогая Одри сесть в моторную лодку. Нужно было вернуться до наступления темноты. — Как поживает малышка? — спросил он, кладя руку на выпуклый живот жены. Джолли с самого начала хотел, чтобы их первый ребенок был девочкой. Он объяснял это тем, что женщины от природы сильнее мужчин и что девочка станет хорошим примером для своих младших братьев. Одри думала, что муж сильно преувеличивает, и много раз говорила ему об этом. Но результаты ультразвукового сканирования, сделанного два дня назад, подтвердили его правоту.
— Малышка поживает нормально, — ответила она, быстро садясь в плясавшую на волнах лодку. Они собирались назвать девочку в честь ее бабушки.
Джолли завел мотор, и они двинулись в обратный путь. Но в двух милях от берега он заглушил мотор и поднял заткнутую пробкой бутылку, внутри которой лежала карта. Лукаво посмотрев на жену, он размахнулся и забросил бутылку как можно дальше.
