создан однажды, незадолго до войны. Идею воссоздания такого музея единодушно поддержали в Москве, Ленинграде, Киеве и Чернигове участники научных конференций 1975 года, посвященных 175-летию первого издания поэмы.
1 января 1976 г. «Литературная газета» напечатала письмо группы участников юбилейных конференций. Ученые, в частности, писали: «Слово о полку Игореве» не только величайшее произведение словесного творчества. Древней Руси, но и неотъемлемая часть культуры и литературы нового времени. Поэтическая сила «Слова», его патриотический и гуманистический пафос обеспечили долгую жизнь этому древнему памятнику, снискали любовь к нему сегодняшнего многомиллионного читателя. Музей, посвященный «Слову о полку Итореве», мог бы стать не только музеем, повествующим об истории памятника, но и музеем книжной культуры Древней Руси в целом».
Ученые напоминали также, что в 1985 году «исполняется 800 лет со времени события, воспетого в „Слове, о полку Игореве“, что создание музея, „без сомнения, явится событием огромного патриотического и общекультурного звучания“, и предлагали: „Москва, Крутицкий терем — таким мог бы стать адрес нового музея“.
Письмо подписали академики И. Белодед (Киев), Д. Лихачев (Ленинград), Б. Рыбаков (Москва), доктора филологических наук Л. Дмитриев, В. Колесов, Ф. Прийма (Ленинград), Ю. Пширков (Минск), А. Робинсон (Москва), члены СП СССР, кандидаты филологических наук В. Стеллецкий и С, Шервинский (Москва), кандидат филологических наук Ф. Шолом (Киев). К сожалению, на это письмо не было ни ответа, как говорится, ни привета. А он, ответ-привет, срочно нужен — совсем немного времени осталось до юбилея. 22 ноября 1983 года Генеральная конференция ЮНЕСКО приняла следующее решение: «1. Генеральная конференция призывает учреждения, организации, деятелей культуры, литературы отметить эту дату, знаменательную годовщину в истории мировой культуры; 2. Генеральная конференция предлагает Генеральному директору ЮНЕСКО осуществить ряд конкретных мероприятий по участию ЮНЕСКО в праздновании 800-летия создания этого выдающегося памятника мировой литературы».
Следовало бы в юбилейном году не только открыть музей, но и создать научный центр по дальнейшему изучению поэмы. Ф. Я. Прийма: «…Тот, кто взял бы на себя труд подвести итоги научного изучения „Слова о полку Игореве“, пришел бы к выводу, что вся сумма посвященных ему исследований — это лишь начало той большой работы, вернее, того цикла работ, которое еще надлежит осуществить советским ученым». Необходимо выпустить полный библиографический справочник литературы о «.Слове», сводный обзор реального комментария, энциклопедию памятника, продолжить исследование тайн авторства, предыстории мусин-пушкинского списка, смысловых глубин, художественных достоинств, композиционных, ритмических, аллитерационных, синтаксических и иных особенностей, связей с фольклором, народной лексикой, летописанием, историей феодальной Руси. Пора также предпринять массовое, подлинно народное издание поэмы, чтоб ее имела если не каждая семья, то по крайней мере каждая школьная и клубная библиотека, а также библиотека каждой воинской .части, корабля, завода, санатория, пионерлагеря, детдома, совхоза,, погранзаставы.
«Слово о полку Игореве» — удивительное явление творческого духа. Если поискать приблизительные параллели в других родах искусства, то это и симфония, пересказать которую нельзя — любые слова прозвучат слабыми отголосками по сравнению с мощной словесной музыкой поэмы; и прекрасная старинная картина, выполненная смелыми бессмертными мазками; это и величественный собор, от коего невозможно оторвать взгляд, а все секреты его кладки, тайны чарующей красоты и гармонии никогда не будут до конца открыты; это и грандиозный спектакль, где автор, художник-оформитель, осветитель, капельмейстер, режиссер и заглавный актер лицо, загадочной тенью промелькнувшее восемьсот лет назад в русской истории и литературе.
Впрочем, «Слово» не нуждается в каких бы то ни было искусствоведческих либо литературоведческих сравнениях — рядом с ним поставить нечего; оно сотворено по особым законам художественного творчества, открытым и блестяще реализованным только однажды; неповторимы его интонационные переливы и глубокий историзм, ритмический строй и предельная, часто двойная-тройная, смысловая нагрузка на слова, клокочущая внутренняя энергия и полифоничная звукопись, символика и патриотизм, первозданная изобразительная сила и экспрессия.
«Игорево Слово» — национальная гордость русских, украинцев и белорусов, бесценное сокровище культуры всех славянских народов, высокое гуманистическое достижение, принадлежащее многоликому человечеству. Кроме острейших и важнейших общественных и политических идей своего и будущих времен, стародавняя русская поэма несет в себе такую концентрацию непреходящих художественных ценностей, до какой не поднялось ни одно произведение средневековой западноевропейской литературы того времени, — это было следствием и результатом высокой культуры домонгольской Руси.
М. В. Ломоносов, не подозревавший о существовании «Слова о полку Игореве», «Поучения чадом», «Слова» Даниила Заточника, «Слова о погибели Рускыя земли», «Сказания о Мамаевом побоище», многих других замечательных произведений старорусской литературы, заметил однажды: «Немало имеем свидетельств, что в России толь великой тьмы невежества не было, какую представляют многие внешние писатели». Однако многие «внешние» писатели по достоинству смогли оценить «Слово» — этот драгоценный памятник мировой культуры.
Вскоре после русского издания «Слова» появились его первые, а позже и повторные переводы на другие языки — чешский, польский, немецкий, французский, болгарский, венгерский…
Братья Гримм, два талантливейших немца, обожествлявшие древнюю мифологическую культуру своего народа, познакомились со «Словом» около 1816 года в немецком переводе. Вильгельм Гримм сравнил наш шедевр с «целительным и освежающим альпийским потоком, вырывающимся из недр земли, с неведомым ботанику и новооткрытым растением, чьи формы просты н поражают законченностью и совершенством… чья внешность производит необычайное впечатление и заставляет удивляться неистощимой творческой силе природы».
Вацлав Ганка, «Словенский Филолог», как его назвал в своих лекциях М. А. Максимович, издал в Праге «Слово» в 1821 году со своим прозаическим переводом и пояснением, в котором писал по-русски: «Язык подлинника сей Песни великолепен и крепок, делает переход из Славянского в старый Русский…»
Великий польский поэт Адам Мицкевич говорил в лекциях, прочитанных в 1841 —1842 гг. в парижском Collиge de France: «Читая поэму, каждый славянин испытывает ее очарование. Многие из выражений и образов „Слова о полку Игореве“ постоянно встречаются у позднейших поэтов русских, польских, чешских, причем нередко эти писатели не изучали специально, даже не знали „Слова“. Причиной этому — славянская основа произведения. Пока не изменится натура славянина, эту поэму будут всегда считать национальным произведением, она сохранит даже характер современности». А. Мицкевич считал, что «славянская поэзия всегда естественная, земная», чем отличается от надуманной изысканности греческих и резких, жестких контуров скандинавских поэм.
Француз А. Рембо в книге «Русская эпика» (1876 г.): «Слово» для русских гораздо больше, чем для нас «Песнь о Роланде», так как оно единственное в своем роде. Оно то, чем были для греков цоэмы Гомера…»
Англичанин Л. Магнус (1915 г.): «Поэма абсолютно конкретна, точность ее объясняетря близкой связью с современными летописями в стиле, грамматике и содержании… Стиль произведения энергичен и полон силы; точность и сжатость, соединенные с поэтическим представлением и изобилием поэтических образов, взятых из мира природы, — определительные черты стиля „Слова“.
Чешский славист Ян Махал (1922 г.): «Старорусская литература может гордиться художественным памятником высокой литературной ценности».
Итальянский профессор Ло
Американец Дж. Сэртон в книге «Введение в историю науки» (1931 г.): «Слово о полку Игореве»… представляет собой лучшее из известных классических произведений ранней русской литературы».
А. Брюкнер, польский историк русской литературы (1937 г.): «Слово» остается единственным действительно поэтическим памятником всего славянского средневековья, оно действительно спасает честь славянского мира…»
