не о капитанском мостике корабля.
— Вы меня украли и погубили столько хороших людей, чтобы я делала то, что не хочу?
Темные брови валькирии сдвинулись.
— А сколько хороших людей и хороших кораблей погибнет, если погибнет дом Рива? Сколько их уже погибло? Эльза, ты еще молоденькая девочка и не знаешь, что такое груз той ответственности, которую налагает власть. У дома чуть меньше тысячи кораблей, а мы можем вывести в пространство только половину из них. Мы загнаны в угол, Империя ведет с нами войну на уничтожение. Нам даже не предложили того сепаратного мира, который был предложен другим Домам Вавилона, не меньше нас виновным в резне на Сунасаки и закрытии Земли для имперцев. Вавилон предал нас. Все, что я вижу вокруг, все люди, кого я знаю и люблю, погибнут еще при моей жизни, если я потерплю поражение. Я искренне скорблю о твоей приемной матери, Эльза — все, что я о ней знаю, говорит о том, что это была достойная женщина, намного лучше меня, может быть. Но подумай как следует своей головкой, которая, надеюсь, унаследовала мозги отца или хотя бы мои: если бы на карте стояла судьба всего Доминиона, разве твоя мама хоть на секунду поколебалась бы распорядиться твоей судьбой — отдать тебя замуж за нужного человека или подготовить тебя в качестве наместницы, пустив по ветру твои мечты о сценической карьере?
Бет прикусила губу.
— Мама не стала бы никого убивать, — сказала она. — Не стала бы воровать чужих детей.
— Да неужели? Выбирая между гибелью Дома и похищением… скажем, сына Брюса — она бы выбрала гибель Дома?
Бет не нашлась, что ответить.
— Вот видишь, — сказала Лорел. — Даже наше желание быть хорошими не так часто исполняется, как мы того хотим. И у твоей приемной мамы в жизни были поступки, о которых ей хотелось бы забыть. И у твоей настоящей мамы — тоже. А сейчас, малышка, подготовься к шумному приему.
Защитное поле, прикрывающее проход между фермами ворот, на несколько секунд отключилось. Глайдер въехал в портовые ворота.
— С прибытием в Пещеры Диса, Эльза! — Лорел встала почти одновременно с поднятием фонаря салона и помахала рукой толпе людей, собравшихся за заграждением.
Ответом ей был шквальный свист и крик, многочисленные вспышки разноцветных люминофоров и рукоплескания. Бет привстала и оглянулась — головокружительно высокая пещера глайдер-порта была опоясана несколькими ярусами балконов, и на каждом столпились люди, крича и размахивая руками. Обе женщины попали в перекрестье прожекторных лучей.
— Поприветствуй их, — подсказала Лорел обалдевшей от всех этих восторгов дочери. — Они встречают тебя.
Бет робко махнула рукой несколько раз. Вторая волна криков и аплодисментов охватила ее и немного приподняла ее дух.
Мельтешение огней и лиц наконец-то разбилось на отдельные картинки. Бет увидела красную дорожку, проложен ную к глайдеру, кордон из боевых морлоков в полудоспехах и темно-синих гербовых накидках, похожих на старинные котты, и трех человек, идущих по этой дорожке. При виде первого у нее просто захватило дух — таких красивых мужчин она прежде не встречала. Моро был красавцем, но… словом, не так Бет представляла себе мужчину своей мечты. А этот — ну, просто древний герой, или даже бог, то ли Зигфрид, то ли Александр, перешагнувший порог сорокалетия. Разворот плеч, гордая постановка шеи, благородное золото волос… Бет аж поперхнулась от такой неземной красоты.
— Рихард Шнайдер, тайсегун дома Рива, — услужливо выдала «ракушка» в ухе Бет. Девочка слегка вздрогнула — функцией «автосекретарь» она еще не привыкла пользоваться и ей все время казалось, что кто-то нашептывает из-за плеча. По совету Лорел она тренировалась на корабле — и теперь уже, слава Богу, хоть не оборачивалась на шепот.
Второй, шедший за Шнайдером, был сед и худое лицо его прорезали многочисленные морщины — но черты тоже выдавали работу генетиков. Поредевшие седые волосы стянуты в тугую косу. Выглядел он лет на шестьдесят — но сколько ему было на самом деле?
А еще Бет почувствовала, что это человек опасный. Властный и опасный.
— Бастиан Кордо, Командир Правого Крыла, — подсказал автосекретарь. Бет вздрогнула уже не от неожиданности: человека, открыто желающего тебе смерти, встречаешь не каждый день. А впрочем — теперь, наверное, ей придется пересекаться такими людьми даже по нескольку раз в день…
Третий был молод, моложе золотоволосого Зигфрида. Его темное, ореховое лицо в сочетании с его совершенно белыми волосами казалось изваянным из тени, да и весь он был цвета мауитанских сумерек.
— Рин Огата, Рива-но синоби-но-микото, четвертый ранг.
Одежда у всех троих была темна, ткань на плечах и стоячие воротники покрывала золотая вышивка, под камзолом каждый носил такую же черную тунику в обтяжку и широкий золотой кушак — как и у Лорел. Бет поняла, что это парадная военная форма. За кушаки были заткнуты флорды — как и имперское дворянство, знать Рива носила церемониальное холодное оружие.
— Ну, здравствуй, пропажа, — сказал Зигфрид-Рихард, протягивая руки Лорел и Бет.
Женщины оперлись на его ладони и спустились вниз. Лорел обняла золотоволосого полубога — стало явным сходство между братом и сестрой. Значит, это и есть Рихард Шнайдер, тайсегун Рива, враг Бога и Империи.
Первая фраза, сказанная Шнайдером, была частной, не церемониальной. Перед второй фразой он вскинул руку, видимо, подавая сигнал распорядителю — и голос его раскатился уже от самых сводов, подхваченный усилителями:
— Вольные торговцы и клиенты дома Рива! Вот дочь Экхарта Бона, дитя моей сестры, надежда для людей и кораблей! Смотрите на нее — и не говорите, что не видели!
С этими словами Шнайдер подхватил Бет сзади за талию и поднял над головой, как маленькую, а потом посадил к себе на плечо. Он не был высок, чуть выше среднего, но широк в плечах и очень силен. Его темнолицый друг засмеялся и подставил свое плечо, так, что Бет оперлась на обоих.
На голову ей, кружась, полетели сверкающие конфетти. Прожектора заплясали, народ взревел и захлопал в ладоши.
— Поднимите визор, — шепнул автосекретарь. — При знакомстве невежливо держать его опущенным.
Бет подняла над лбом визор и улыбнулась. Толпа, аплодисменты и прожектора — разве не об этом она мечтала всю свою жизнь? Почему мечты сбываются так по-дурацки? Она плыла над дорожкой на плечах двух сильных мужчин, охваченная смесью волнения, страха, отголосков недавней скорби, и все же с примесью некоторой гордости, тщеславия… и горьким привкусом досады. Эти люди ведь понятия не имеют, кто я. Им, в общем, наплевать. Они любят своего кумира, своего Черного Сёгуна, и его сестрицу, а мне достается просто потому что во мне те же гены. Ха, чуть подправленные… Она мечтала о толпе, которая будет покорена и сражена ее голосом, драматическим мастерством… Черт, ее красотой наконец. И вот сейчас перед ней толпа, которая в восторге просто от того, что она есть, и выйдет замуж за этого их императора… Солнце или как его там… Вот она, слава. Все тебя любят и всем на тебя плевать. Спасибо большое.
Двое мужчин донесли Бет до портшеза — диковинного сооружения на графиплатформе и ручной тяге: двое морлоков спереди, двое сзади. При желании, конечно, можно было встроить и небольшой двигатель — но когда портшез двигают здоровенные гемы в гербовых ливреях — это красиво. Почти как в шикарной постановке «Аиды» в Имперской Опере, где носилки фараона выносят четверо огромных афро.
Бет села напротив своей матери и ее брата, темнокожий Рин — рядом с ней. Кордо и еще несколько человек в похожих мундирах скрылись в своих экипажах. Сарисса осталась снаружи — видимо, должна была бежать рядом с портшезом. Прежде, чем силовой купол сомкнулся над ними, отрезав от звуков и скрыв от посторонних глаз, раздался взрыв музыки — быстрой, ритмичной, зажигательной. Только барабаны и высокие флейты, насколько успела расслышать Бет.
— Музыка и много пива, — улыбнулась Лорел. — Сколько это будет длиться?
— Дня три, не меньше, — Рихард нажал кнопку на пульте и портшез тронулся с места. — Не каждый
