сейчас — это смерть. А смерть можем дать только мы. Оттащите его в тень.
Стражники взяли связанного за ноги и оттащили к навесу, под которым сидел Райко. Вовремя — кожа на сожженном лице уже пошла трещинами и начала сочиться сукровицей.
— Смотрите, что сейчас будет, — сказал Сэймэй, подошедший следом.
Райко подташнивало, но он заставил себя смотреть.
Трещины на лице пытаемого срастались. Волдыри сходили, таяли на глазах — и кожа принимала прежний оттенок — цвет бумаги митиноку, тронутой временем…
— Теперь можно обратно.
Стражники в нерешительности посмотрели на Райко — похоже, Сэймэй внушал им не меньший ужас, нежели плененная нечисть. Райко очень хотелось прервать пытку сейчас и приступить непосредственно к допросу — но он знал, что еще нельзя. Сейчас преступник еще не готов. Он еще думает, что может предложить сделку и подсунуть гнилой товар. А он должен думать совсем другое: что нам, в общем, на его сведения наплевать. Что мы полны жажды мести и единственное чего хотим — это как можно дольше его мучить. И откупиться от этой участи он может, только сказав правду. Всю, до конца.
Он перехватил взгляд командира пятерки стражников и кивнул: делайте.
На этот раз они закричал, едва его вынесли на солнце.
— Вы их очень не любите, должно быть, — сказал Сэймэю Райко.
— Таких как этот? — удивился Сэймэй. — Вовсе нет. Крайне глупый и ограниченный человек, от рождения ждавший этой судьбы, как карп на разделочной доске. Такие и без нечисти доходят до убийства — был бы тот, кто прикажет убивать; да вам ли не знать?
— Но вы знаете о таких, как он, много. Удивительно много.
— Я — колдун, мастер Пути, — улыбнулся Сэймэй. — За моти идут к пекарю. За сакэ — к винокуру. А за управой на нечисть — к заклинателю. Потому что каждый из нас знает свое дело.
— Кому они поклоняются? — поинтересовался Райко.
— Это очень старинный культ. Возможно, созданный еще до того, как наш народ пришел на острова.
— Наш народ… пришел? — изумился Райко. — Но мы жили здесь всегда.
— Кем же тогда, по-вашему, являются варвары, которых мы тесним в Муцу и Дэва на севере и в южные провинции Кюсю на юге? Нет, господин Минамото, наши предки были не первыми, кто поселился здесь. Вы заметили, как у этого молодчика длинны руки и ноги?
Преступник на сей раз выкрикивал уже не имя неведомой богини, а другое слово, тоже вполне произносимое для безъязыкого:
— Ия! Ия-а-а!
«Нет, нет…»
— Дозрел? — спросил Райко.
— Лучше подождать еще немного.
— А не умрет?
— Не должен. Они довольно живучи, даже молодые. И он сравнительно недавно пил кровь. Совсем умирать он начнет к полудню. Возвращаясь к вашему вопросу — они поклоняются богине, которую наши писания зовут Идзанами, хотя образ, в котором они почитают ее, не похож ни на один из известных мне. Однако я знаю, что храм ее находится глубоко под землей. И что этот убийца был служителем храма — иначе ему не позволили бы видеть богиню. Кстати, у него отрезан не только язык.
— Но его кожа зажила так быстро…
— Да, эту процедуру ему приходится проходить достаточно часто. Ритуал обновления.
К воплям истязаемого прибавился еще один звук — стражник с надрывным стоном кинулся в угол двора и принялся бурно блевать.
— Тащите обратно, — сжалился Райко.
Как хорошо, что у него нет никаких способностей к искусству Пути. Командовать стражей куда лучше, право.
Теперь негодяя пришлось занести уже под самый навес — солнце встало достаточно высоко. Тот блаженно улыбался и слабо сучил связанными ногами — действительно, очень длинными по сравнению с туловищем, каким-то куцым.
И тут Райко наконец сообразил, что Сэймэй имел в виду.
— Ты из народа цутигумо? — спросил он.
— Ха, — выдохнул пленник.
«Да».
Цутигумо, «земляные пауки»… Услышь о них Райко два дня назад — не поверил бы. Всем известно, что цутигумо истребил еще великий император Дзимму.
Сейчас он ничему не удивлялся. Выходит, не всех людей-пауков повывел славный основатель царства Ямато. И неудивительно, что выжившие связались с демонами — от людей и богов им ничего хорошего ждать не приходилось. Но об этом потом, сейчас важно, что разбойник, кем бы он ни был, начал отвечать.
— Из какой ты земли? Я буду перечислять, а ты кивай головой, когда я скажу правильно. Идзумо?
Преступник закивал. Райко не ожидал такого скорого успеха и не поверил ему.
— А может, Исэ?
Тот снова закивал.
— Муцу? Тоса?
После каждого названия пленник кивал, от усердия даже ударяясь головой о настил. Райко, стараясь не выдавать растерянности, покосился на Сэймэя.
— Это очень ограниченное существо, господин Минамото, — сказал Сэймэй. — И, похоже, наши названия провинций ничего ему не говорят.
— Может быть, вы предпочтете сами спрашивать?
— Если вы будете так любезны…
— Буду.
— Ты — слуга?
«Да».
— Ты служишь богине?
«Да».
— Но ты подчиняешься сейчас кому-то, кто старше в служении?
«Да».
— Это госпожа?
— Хыыы, — допрашиваемый кивнул, и выражение его лица было в этот миг каким-то странным.
— Но в паланкине, который ты нес, сидел мужчина. Он — избранник госпожи?
— Хыыыы… — снова кивнул негодяй. Кажется, ему не нравилось, что у госпожи есть избранник.
— Он чужак? Не ваш?
«Да».
— Он отсюда? Из столицы?
«Да».
— Давно ты ему служишь?
«Нет».
— Он давно появился у госпожи? — спросил Райко.
«Нет».
— Год назад?
«Нет»
— Два?
«Нет».
— У них могут быть несколько иные представления о том, что такое «давно», — тихо сказал Сэймэй.
— Кивни столько раз, сколько лет назад он появился.
